Американский эксперт: обратная сторона позитивной дискриминации — американцы азиатского происхождения обвиняют ведущие университеты страны в расизме
Политика «позитивной дискриминации» при приёме в американские университеты, направленная на устранение неравенства между белыми гражданами страны и этническими меньшинствами, обернулась против своих идеологов, отмечает в интервью Le Figaro американский учёный Пол Мей.
По словам эксперта, сегодня американцы азиатского происхождения обвиняют ведущие учебные заведения в расизме, поскольку те отдают предпочтение кандидатам афроамериканского и латиноамериканского происхождения, несмотря на их более низкие показатели успеваемости.
Позитивная дискриминация при приёме в ведущие университеты является предметом ожесточённых споров в США, и Дональд Трамп, похоже, намерен использовать их в своей избирательной кампании в преддверии ноябрьских президентских выборов, пишет Le Figaro. Как напоминает издание, согласно недавнему докладу Министерства юстиции США, студенты азиатского или белого происхождения имеют в четыре-десять раз меньше шансов попасть в Йельский университет, чем афроамериканцы.
Как отмечает в интервью газете американский учёный и специалист по мультикультурализму Пол Мей, тема позитивной дискриминации крайне важна для американской политической жизни и является одним из основных элементов идеологического противостояния между республиканским и демократическим лагерями на протяжении нескольких десятилетий.
В Соединённых Штатах позитивная дискриминация представляет собой комплекс разнообразных программ, направленных на расширение доступа к образованию и трудоустройству членов групп, которые исторически находятся в неблагоприятном положении, напоминает собеседник издания.
Это включает в себя целый ряд стратегий: предоставление стипендий для определённых категорий лиц (например, коренных американцев), предоставление преференциального режима при найме на работу (при сопоставимых навыках предпочтительнее нанимать афроамериканского кандидата, чем белого) или принятие государственных мер стимулирования (например, предоставление государственных контрактов только компаниям, состав которых отражает этническое разнообразие населения США).
Как подчёркивает эксперт, многочисленные опросы показывают, что сторонниками позитивной дискриминации являются преимущественно демократы, а противниками — республиканцы. Если сторонники рассматривают позитивную дискриминацию как продолжение борьбы за гражданские права, которую афроамериканцы ведут с 1960-х годов, то противники утверждают, что она неизбежно ведёт к несправедливым решениям: «поскольку количество мест в элитных учреждениях по определению ограничено, если вы устанавливаете преференциальный режим для определённой категории лиц, это обязательно делается за счёт других, более квалифицированных и достойных людей».
Что касается структурного характера неравенства, то противники позитивной дискриминации подчёркивают, что в американской истории несколько групп иммигрантов, подвергшихся серьёзной дискриминации, в течение одного или двух поколений смогли быстро подняться в социальной иерархии (к примеру, азиаты и восточноевропейские евреи). Таким образом, успешность этих групп означает, что неуспешность других меньшинств сегодня объясняется их культурными особенностями, а не общественной дискриминацией.
Тем не менее, как напоминает специалист, в октябре прошлого года Гарвард выиграл дело по иску студентов азиатского происхождения о дискриминации. По словам истцов, университет отдавал предпочтение при приёме афроамериканцам, латиноамериканцам и коренным американцам, несмотря на то, что у абитуриентов азиатского происхождения был более высокий средний балл. Гарвард построил свою защиту на идее о том, что он не устанавливает расовые квоты, однако для достижения культурного разнообразия в кампусе необходимо обращать внимание на этническое происхождение кандидатов. Как подчёркивает учёный, недавний аналогичный иск против Йеля стал своего рода «вторым раундом матча» против Гарварда.
Хотя коллектив «Студенты за справедливый приём» обвиняет Гарвард в том, что он ввёл «политику скрытых квот» по этническому признаку, запрещённых американским законодательством, университет настаивает, что этническая принадлежность действительно является критерием отбора — однако наряду с множеством других. Например, он также утверждает, что учитывает географическое происхождение заявителей, к представительству различных штатов, входящих в состав США, включая сельские районы.
Тем не менее, по мнению эксперта, тот факт, что процентное соотношение между студентами из разных этнических групп остаётся примерно одинаковым из года в год, позволяет предположить наличие директивных указаний на уровне руководства учебного заведения. Случай Гарварда подчёркивает двусмысленность законодательства по этому вопросу, уверен Мей. С одной стороны, квоты запрещены, с другой внутренняя — политика заведения вправе устанавливать желаемые цели по репрезентативности различных групп.
По словам специалиста, парадоксальным образом, позитивная дискриминация, задача которой была в устранении неравенства между американцами европейского происхождения и этническими меньшинствами, в настоящее время активно оспаривается не только консервативными белыми, но и значительной частью американцев азиатского происхождения, которые рассматривают эту политику как расистскую по отношению к ним. Иронично, что именно американским «либералам» с их стремлением к культурному разнообразию приходится теперь сталкиваться с обвинением в расизме со стороны части населения иммигрантского происхождения, замечает Мей. По его словам, многие проводят параллель между сегодняшним положением азиатов и положением еврейских студентов в начале XX века: в то время несколько университетов Лиги Плюща, включая Гарвард, официально ввели квоты, ограничивающие их набор, опасаясь, что они станут слишком многочисленными в некоторых отраслях.
Иск азиатских студентов против Гарварда, по убеждению эксперта, получит своё продолжение в судах более высокой инстанции, поскольку целью оппонентов позитивной дискриминации является получение решения Верховного суда в свою пользу, которое позволит положить конец этой политике.
