Лига наций XXI века. Мировые лидеры понимают, что ООН теряет свое значение и смысл
В Нью-Йорке проходит 73-я Генеральная ассамблея ООН. Формальная роль Генассамблеи заключается в том, что она занимается распределением бюджетов ООН, избирает непостоянных членов Совбеза и генсека ООН, а также представляет рекомендации государствам по разным вопросам вроде международного сотрудничества, миротворчества, разоружения, климата, образования, борьбы с бедностью.
Но несмотря на то, что к Генассамблее традиционно приковано большое внимание СМИ, называть ГА ООН эффективным институтом, способным найти ответы на глобальные вызовы, нельзя. Резолюции Генассамблеи в отличие от резолюций Совбеза даже формально не имеют обязательного к исполнению характеру. Характерно, что в одном только 2016 году ГА приняла 329 резолюций, подавляющее большинство которых остались просто-напросто незамеченными.
Впрочем, и резолюции Совбеза нередко игнорируются государствами, коим предписано их выполнять. Возымело ли, например, хоть какой-то эффект на урегулирование конфликта на Донбассе голосование в СБ ООН за утверждение текста Минских соглашений? Либо же хрестоматийным примером является игнорирование многочисленных резолюций, касающихся конфликта между Израилем и Палестиной. Наконец, военные интервенции вкупе с введением санкций, что может быть результатом исключительно консенсусного решения Совбеза, уже никого не удивляют в современном мире.
ООН, как и многие другие международные институции, пребывают сегодня в состоянии системного кризиса. Вообще, бюрократия традиционно живет по своим принципам, начиная с течением времени подменять внутренней возней выполнение изначально возложенных на нее функций. ООН же является огромной бюрократической машиной, громоздкой и неповоротливой. По большому счету, роль ООН сегодня свелась к дипломатической площадке для сильных мира сего, где они могут изложить ту или иную позицию. Но только изложить, ведь ситуация в системе международных отношений такова, что практически ни по одному сколько-нибудь значимому вопросу в рамках СБ ООН, где его постоянные члены имеют право вето, компромисс находить не получается. Вероятнее всего, роль ООН в мире и дальше продолжит падать, повторив путь своей предшественницы в лице Лиги Наций.
Как никто другой, неэффективность ООН понимает Дональд Трамп, славящийся бизнес-подходом к международным отношениям. Трамп не единожды критиковал ООН и особенно дороговизну членства во многих ее институтах. Как результат, на полях Генассамблеи-2018 Трамп уведомил о том, что США сокращают взносы на содержание миротворческих операциях ООН (теперь США будут покрывать не более 25% общих затрат, ранее эта цифра составляла 28,5%). Напомним также, что год назад администрация Трампа приняла решение покинуть ЮНЕСКО – институцию ООН по вопросам образования, науки и культуры, мотивировав это антиизраильским уклоном данной структуры (окончательно США выйдут из ЮНЕСКО 31 декабря 2018).
Осознавая, что многочисленные международные институции существенно забюрократизированы и попросту малоэффективны в современных политических и экономических реалиях, а также сковывают пространство Вашингтона для маневров, Трамп принялся за их демонтаж. Так, советник Трампа по национальной безопасности Джон Болтон грозит Международному уголовному суду санкциями, а сам президент США заявил, что не признает легитимность данной структуры. Введение Трампом заградительных пошлин на множество импортных товаров ознаменовало собой крах норм и принципов ВТО и фактическое разрушение НАФТА. Экс-стратег Белого дома Стив Бэннон, близкий соратник Трампа и неформальный лидер движения альт-райт, начал свою работу в Европе на фрагментацию Евросоюза, в котором 45-й президент США видит конкурента для своей страны. Требования Трампа увеличить расходы на оборону обернулось кризисом внутри НАТО, а европейские государства в ответ начали формировать собственный континентальный оборонный союз (но представляется, что в дальнейшем ввиду разрушения архитектуры международных отношений и кризиса международных организаций, крупные мировые игроки постепенно будут переориентироваться на двусторонние военно-политические союзы).
Не первый год, особенно после событий 2014 года, звучат голоса о необходимости реформирования ООН. Притом каждое государство, говоря о реформе ООН в целом и Совбеза ООН в частности, подразумевает что-то свое. Так, Киев мечтает отобрать у «государства-агрессора» право вето, президент Турции Эрдоган, выступая на ГА-2018, призвал расширить Совбез до 20 постоянных членов, а президент Франции выступил за выстраивание «нового баланса сил на планете» (что бы это ни значило). Очевидно, что никакой реформы СБ ООН в обозримой перспективе не может быть в принципе, поскольку имеется серьезный конфликт интересов между его постоянными членами (по линиям РФ-США, РФ-Великобритания, США-КНР). Любые попытки реформировать СБ ООН наткнутся на вето хотя бы одного из его участников, а попытки проигнорировать мнение одного из постоянных участников будет означать окончательное разрушение не только Совбеза, но и ООН как институции. Получается тупик, с какой стороны не взглянуть.
Рассматривая выступления мировых лидеров и представителей делегаций различных государств на ГА-2018, приходится констатировать, что ровным счетом никаких сенсаций не прозвучало. Например, Трамп уже традиционно рассказал о своих экономических успехах, о пересмотре старых союзов, раскритиковал руководство Ирана и Сирии, упрекнул Германию в излишней, по его мнению, энергетической зависимости от РФ. Премьер-министр Японии Синдзо Абэ прогнозируемо заявил, что рассчитывает в ближайшее время встретиться с президентом РФ для обсуждения вопроса Курильских островов. Ну, а Порошенко три четверти своего выступления посвятил России, практически не изменив текст прошлогоднего выступления на Генассамблее…
Вопрос введения миротворцев ООН на Донбасс, к чему было уделено внимание украинских и российских СМИ, по итогам визита Порошенко на ГА не сдвинулся с мертвой точки. Хоть Климкин и заявил, что Киев намерен вместе с Францией, Германией и США внести в СБ ООН проект резолюции о введении миротворцев, но подобные заявления глава МИД Украины делал и ранее. С момента внесения РФ своей резолюции по миротворцам, предполагающей охранную миссию для сотрудников СММ ОБСЕ, против которой выступили и Киев, и Вашингтон, прошел уже год.
Предельно понятно, что раньше 2020 года, до завершения украинских выборов, миротворцев ООН на Донбассе не будет. Пока же вопрос будет упираться как минимум в многочисленные юридические формулировки (с коими не будут согласны ни Киев, ни Москва), даже вынося за скобки вопросы национального состава и финансирования миссии. В общем-то, нельзя не согласиться с известным украинским политэкспертом Еленой Дьяченко, отметившей на своей странице в Facebook по итогам выступления Порошенко, что «миротворцы – не цель Порошенко, скорее отсутствие миротворцев будет его оправданием за действия или бездействие».
На самом-то деле, миротворческие миссии ООН едва ли можно назвать эффективным инструментом решения конфликтов. Безусловно были и успешные миссии, вроде миротворческой миссии на Кипре, но куда больше примеров неудачных (Босния и Герцеговина, Судан, Сирия, Мали, Конго, ЦАР и т.д.). Как бы там ни было, но неспособность ООН решить вопрос хотя бы с миротворцами на Донбассе, не говоря уже о полноценном разрешении украинского кризиса, – еще один наглядный итог Генеральной ассамблеи.
