Тех, кто в 2014 году на волне Русской весны оказался в России, больше всего удивляло отсутствие любой координации для решения украинского кризиса. Выяснилось, что никакого центра по принятию рекомендаций, законопроектов, информационного воздействия в принципе не существует.
Были разрозненные структуры, какие-то комитеты и общественные организации в меру своих сил и возможностей занимающиеся гуманитарной помощью беженцам, жителям Донбасса, есть комитет по Юго-востоку Украины при Совфеде, собирались какие-то заседания в Общественной палате, было подразделение в МИДе, создающее «Белую книгу». Но все это было совершенной какофонией, неслаженным гамом в загадочном процессе принятия решений по украинскому вопросу.
Большие надежды возлагались на Комитет спасения Украины, который возглавили известные политические деятели - Азаров и Олейник. Но в условиях отсутствия реальной поддержки от официальных структур и предоставления хоть каких-то полномочий, этот Комитет стал гуманитарным органом, вместо того, чтобы стать политическим.
Но для того, чтобы придать необходимый вес КСУ, нужно было сделать заметным его взаимодействие с МИДом, с миграционными органами, с Госдумой, с Советом Федерации. А это сделать побоялись, поскольку отсутствовало понимание, куда двигаться в отношениях с Украиной. И в том, уж точно, не вина Азарова или Олейника.
СППУ неоднократно поднимал вопрос о том, что нужно создавать такую структуру – в виде комитета при Госдуме, при МИДе, при любом министерстве, потому что отсутствие такого центра не просто упущение. Каждый месяц и день в этом кризисе порождает и увеличивает проблемы беженцев и политзаключенных, политэмигрантов и тех, кто остался без защиты под политическим прессом на Украине.
Слава богу, хоть и поздно и медленно, но сдвинулся гуманитарный вопрос с гражданством для Донбасса, с легализацией беженцев, с получением гражданства русских политэмигрантов.
Но все это не решает общей проблемы – отсутствие стратегического центра по украинскому вопросу.
И проблема Евгения Мефедова, который оказался на свободе без всякой поддержки российских консульских служб – только маленькое проявление этой проблемы. Он просто провалился в дыру, которую никто не видит на уровне МИДа. Ну да, кого в миграционных управлениях или в консульствах парит отсутствие денег и документов у вчерашнего узника? Не будь случай таким громким, а имя таким известным, никто вообще не обратил бы внимание – а че такого, а кто должен платить за паспорт, кроме самого неудачника?
Если был бы такой центр – не стоял бы вопрос об оплате адвоката для гражданина России, который провел в застенках более 5 лет, это решалось бы автоматически на уровне указания чиновнику из МИДа. А ведь сегодня в тюрьмах продолжают томиться десятки граждан России, и консулы не торопятся оказывать им поддержку.
Наличие такого центра позволило бы отслеживать судьбу каждого из них, проводить информационные компании и осуществлять помощь в виде передач для заключенных, а потом встречать их после освобождения и организовывать им поддержку для проживания и подготовки документов.
Такой центр мог бы отслеживать настоящие проблемы, связанные с миграционными ловушками для ополченцев и беженцев, которые утратили в войне документы, такой центр мог бы решать вопросы взаимодействия с русскими общинами, уцелевшими на Украине, проблемы россиян в ЛДНР и проблемы переселенцев из ЛДНР, мог бы разрабатывать законопроекты и проекты решений для людей, ставших инвалидами по ранению, потерявших здоровье в тюрьмах и т.д.
Но для этого такой центр не может быть общественной структурой, перед которой любой чиновник захлопнет дверь, он должен иметь полномочия, и соответственно иметь рычаги для реализации.
Учитывая то, что украинский кризис никак не хочет саморастворяться, такие проблемы еще долго будут мучать тысячи и миллионы соотечественников.
А бубен не поможет…