«Зажигалка» из Бишкека: для Киргизии или всей Средней Азии?
Уже сегодня, 6 октября 2020 года, президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков сможет ответить на два главных вопроса своей страны: останется ли он у власти или убежит, спасаясь от расправы, и как назовут эту — уже третью по счёту — попытку «цветной революции», даже если её удастся предотвратить?
Две первых — «тюльпановая» в 2005-м и «дынная» в 2010-м — завершись победой «революционеров» и стоили президентских постов двум незадачливым предшественникам Жээнбекова — Аскару Акаеву и Курманбеку Бакиеву соответственно. Оба бежали из страны. И у этой «революции-2020» уже может «нарисоваться» вождь и бенефициар-руководитель — Алмазбек Атамбаев, экс-президент и непосредственный предшественник нынешнего главы Киргизии. Власть он передал в 2017 году относительно мирно. Но победитель обошёлся с ним не по-джентльменски — возбудил ряд антикоррупционных дел, вынудил защищаться от нападок с оружием в руках, спровоцировал гибель правоохранителя при аресте и летом этого года посадил на 11 лет.
Но уже в ночь на 6 октября 2020-го несколько тысяч новых «цветных революционеров», как уже повелось в Киргизии, в третий раз захватили тамошний Белый дом (здание с президентской администрацией и парламентом), а потом взяли Государственный комитет национальной безопасности (ГКНБ) и освободили из его СИЗО сидящего там Атамбаева. Также протестующим удалось освободить из колонии экс-премьера Сапара Исакова, ещё одного потенциального «вождя». Правоохранители на защите Жээнбекова применили резиновые пули, слезоточивый газ и светошумовые гранаты, одного человека убили, а также ранили и отправили в госпиталя и больницы около 800—1000 нападавших. Действующий президент уже, кажется, либо «поплыл» и готов сдать власть, либо собирается с силами и тактически тянет время. На 6 же октября Жээнбеков назначил встречу с руководителями политических партий, которые «замутили» эти протесты, и рекомендовал киргизскому Центризбиркому (ЦИК) изучить результаты выборов «вплоть до их аннулирования».
И тут только остаётся добавить, что поводом для «революции» и протестов» уже стандартно, как и во многих других странах мира и постсоветского пространства, стало недовольство тех, кто проиграл на парламентских выборах 4 октября сего года и не прошёл в Жогорку Кенеш (парламент). На мандаты парламентариев претендовали 16 партий, но, преодолев 7-процентный проходной барьер, смогли обзавестись ими лишь кандидаты из четырёх партий. Всё, повторяю, стандартно для «цветных» революций, как под копирку. Несмотря даже на то, что наблюдатели из стран СНГ, ШОС и даже ОБСЕ практически в один голос положительно оценили работу ЦИК Киргизии по проведению выборов и признали, что выборы соответствовали стандартам, были открытыми и проводились «на хорошем уровне конкуренции», а значит, свободными и легитимными.
Но недовольные забузили. За несколько часов бунта они забросали сотрудников милиции камнями, били их железной арматурой и дубинками, жгли «коктейлями Молотова», сожгли автомобиль патрульной службы и повредили 6 машин скорой помощи. А потом призвали провести повторное голосование и подписали требование к ЦИК об отмене итогов парламентских выборов. Потому что, как им кажется, власти в предвыборный период активно применяли административный ресурс и подкуп голосов избирателей. И ЦИК уже пошёл им навстречу — признал парламентские выборы недействительными. А мэр Бишкека подал в отставку. От греха, значит, подальше.
Но на самом же деле последние события в Киргизии вполне можно охарактеризовать и проще, бытово — «где тонко, там и рвётся». А если ещё точнее — то сознательно рвут там, где это сделать легче всего. И под определённую более глобальную задачу — воспользовавшись внутренними проблемами не только Киргизии, но и всех остальных стран региона, попробовать взорвать ситуацию ещё и в Средней Азии и таким образом возобновить там «Большую игру» и направить её на сдерживание и ослабление России в новой холодной войне.
«Антифашист» уже писал, что постсоветская Средняя Азия, равно как и каждая из пяти её новых стран (Казахстан, Туркменистан, Узбекистан, Киргизия и Таджикистан) — это один большой клубок проблем, состоящий из пяти меньших, но одинаковых. Это удивительное переплетение противоречий, общих для всех и с незначительными нюансами для каждой страны в отдельности.
И при чём же здесь, казалось бы, Россия, после распада СССР признавшая независимость новых стран, имеющая общую сухопутную границу лишь с Казахстаном и — через Каспийское море — с Туркменистаном, а также развивающая нормальные двухсторонние отношения с каждой из них? Да при том, что с средины XIX века все они сохраняют солидные следы российско-имперского, а потом и советско-российского присутствия — политического, экономического и — это сейчас самое главное! — военного. Кроме Туркменистана, ведущего изоляционистскую политику, четыре остальные связаны с Россией в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Ещё три из пяти республик (Казахстан, Киргизия и Таджикистан) вместе с Россией входят в Евразийский экономический союз (ЕЭС) и ОДКБ, имея на своей территории российские военные базы или другие военные объекты:
Только одно это превращает Среднюю Азию в мощный буфер, который не только даёт экономико-политическое и прочее сотрудничество, но и прикрывает южные рубежи России от потенциального военного вторжения и международного терроризма всех мастей и оттенков. Зажечь такой буфер — это устроить пожар на границах России и привнести нестабильность в другие её регионы с этнически, культурно, религиозно родственным населением. Например, та же идеи пантюркизма или — ещё хуже — антироссийской борьбы, облачённой в форму антиколониализма. И тут достаточно вспомнить, что именно с антирусских выступлений начался распад СССР в Средней Азии — с так называемого «Желтоксана» («Декабрьского восстания») 17—18 декабря 1986 года, когда казахская молодёжь выступила против насильственной русификации и потребовала больше прав именно казахскому народу и вышла на митинги с портретами Владимира Ленина и плакатами: «Каждому народу — своего руководителя!», «Нам нужен руководитель-казах!», «Хватит диктовать!», «Идёт перестройка, где демократия?», «Мы за ленинскую национальную политику!». Чтобы задавить эти протесты, СССР понадобилось ввести в республику около 50 тысяч солдат внутренних войск и привлечь к уголовной ответственности около 100 человек, двух из которых осудить на смертную казнь.
А ровно через 5 лет, 16 декабря 1991 года, Казахстан объявил о своей независимости. Наряду с другими странами-соседями, которые тоже стали суверенными, и по которым прокатились волны принудительно-насильственного и подчас крайне жестокого выдавливания русского и русскоязычного населения под страхом резни и грабежей.
А чтобы взорвать регион, порой достаточно в удобный и неблагоприятный для мира момент поднести факел к любому из раздирающих регион противоречий. А их, повторяю, множество.
Во-первых, межгосударственные и межэтнические. Когда эти народы покоряла Российская империя, они не имели своих государств в нынешних границах. Существовали города, орды, эмираты и ханства — Самарканд, Хорезм, Бухара, Коканд, Ургенч, Хива и т.д., которые и покорились силе русского оружия. Как не было, собственно, и единых туркмен, узбеков, киргизов, казахов или таджиков. А большевики потом, выполняя ленинскую национальную политику, подарили им государства-республики, нарезая их границы по границам оседлых, а не кочевых их представителей. Это была ключевая ошибка, которая и привела к сегодняшней чересполосице и крайней запутанной извилистости границ, нередко мало отвечающим ареалам расселения народов.
В каждой из среднеазиатской стран есть анклавы с инородным населением, что приводило и, увы, ещё может привести к межнациональной резне. Достаточно вспомнить, что в только в 1989 году, ещё при СССР, случились кровавые межэтнические конфликты между узбеками и турками-месхетинцами в Ферганской долине, между таджиками и киргизами у города Баткена, в 1990 году была резня в Оше между узбеками и киргизами и т.д. С тех пор нестабильность на границах, чреватая взаимным минированием границ, военными столкновениями и жертвами, сохраняется между Узбекистаном и Таджикистаном, между Киргизией в Узбекистаном, между всеми ними в Ферганской долине и т.д. и т.п.
В-вторых, внутриполитические проблемы каждой из стран, на которых могут сыграть недоброжелатели. В каждой из них существует внутренняя ожесточённая борьба за центральную власть между внутренними же кланами и регионально-национальными племенными группировками. В Казахстане это Большой, Средний и Малый жузы, кожа (потомки философов и врачей) и торе (чингизиды). В Узбекистане — 8 кланов, среди которых особой активностью в борьбе отличаются Ташкентский, Самаркандский и Ферганский. В Киргизии бодаются северные и южные кланы. В Таджикистане соперничают между собой до крови кулябский, ленинабадский и памирцы из Горного Бадахшана. Даже в Туркменистане, население которого называют «нацией племён» (их около 30, и объединяют они более 5 тысяч родовых групп) ведётся борьба за власть между ахалтекинским (ашхабадским) кланом и представителями региональных племенных элит. Межклановое соперничество всегда чревато гражданской войной, что и случилось в Таджикистане в 1992—1997 годах, и вызывает внутреннюю нестабильность и скрытую борьбу за кресла в любой из этих стран.
В-третьих, социально-экономические проблемы. Среднеазиатские страны делятся между собой и по наличию углеводородов в них, и, следовательно, по природному богатству. Казахстан, Туркменистан и Узбекистан имеют свои нефть и газ, что и подпитывает стабильность режимов в них деньгами. Киргизия и Таджикистан вынуждены крутиться без сырья, что и определяет жутчайше низкий уровень жизни их населения и его отток из страны на заработки. Этому способствует и «убийство» национальных индустрий, что только стимулировало уровень безработицы и миграцию трудовых ресурсов. Делятся и соперничают между собой до систематических стычек и резни народы этих стран и по доступу к плодородным землям и воде, которые являются таким же природным богатством, как и полезные ископаемые. Периодическая резня в Ферганской долине — тому свидетельство.
В-четвёртых, это духовные и культурно-религиозные противоречия. Все эти страны — мусульманские, исповедующие ислам. Но среди них есть сунниты, шииты и даже исмаилиты, есть ваххабиты и умеренные. И среди тюркских стран затесался индоиранский Таджикистан, а также верующие других религий и конфессий. А, например, узбекский Наманган в 90-х годах прошлого века слыл гнездом ваххабитов во главе с Джумбаем Ходжиевым по кличке Джума Намангани, которые в 1999 году через Таджикистан напали на Киргизию, устроив небольшую войну вокруг городка Баткен, в которой Киргизия и Узбекистан были вынуждены объединить силы. В 1996—2001 года таджикский узбек Махмуд Худойбердыев трижды устраивал в Таджикистане госперевороты и пытался вовлечь в них Узбекистан и Киргизию, гужуя со своим боевиками на их территории. В 2010 вновь резали друг друга узбеки и киргизы в Оше, Джалал-Абаде, Узгене. В 2005 году случились кровавый «цветной» мятеж в узбекском Андижане и «тюльпановая революция» в Киргизии, повторившаяся в 2010-м. Последний раз в 2019 году стреляли на границе друг в друга киргизы и таджики (всего за год три перестрелки).
Кровавыми были и цветные революции в Киргизии. После бескровной «тюльпановой» в марте 2005 года были таинственно за полгода убиты все её вожди и полукриминальные политики-спонсоры — Баяман Эркинбаев, Жыргалбек Сурабалдиев и Рыспёк Актамбаев, а также предводитель боевиков-«революционеров» Усен Кудайбергенов. А вот уже в «дынной» в 2010 году убивали не вождей, а рядовых — погибло 84 человека и более 1500 было ранено.
Сейчас кровь уже пролилась. И смерть есть. И потому, похоже, действующий президент Киргизии Жээнбеков лавирует и выжидает. Он чётко обозначил своё отношение к происходящему: «Прошлой ночью некоторые политические силы попытались незаконно захватить государственную власть». Но отдал приказ правоохранителям не стрелять, чтобы не было жертв, и, судя по всему, назначит ещё одни парламентские выборы. Ну, чтобы удовлетворить чуть больше кланов, претендующих на власть.
И всё же есть в Средней Азии и чему поучиться, если привлечь прежний опыт. Недавно первый и единственный президент СССР Михаил Горбачёв заявил: «Как бы выглядел мир, если бы Союз был сохранён? История не знает сослагательного наклонения. Но, я думаю, мир был бы лучше. Он был бы стабильнее, безопаснее, справедливее». И главным образом потому, что в СССР можно было поучиться умению сохранять межнациональный мир в рамках единого государства. Его и взяли на вооружение Узбекистан и Таджикистан при строительстве и пуске в 2018 году первой очереди Рогунской ГЭС в Таджикистане на реке Вахш. Долгое время против был Узбекистан, опасаясь, что стройка нарушит водный баланс и нанесёт урон его сельскому хозяйству. Но всё же ГЭС достраивается, потому что страны договорились о взаимовыгодном компромиссе: ГЭС в Таджикистане, но собственность Узбекистана, охраняют её таджики, но обслуживают узбеки, а главное — все необходимые машины и механизмы для эксплуатации производятся на узбекских заводах. Красота! Жаль, что практически несбыточная и часто неповторимая. Но опыт её Россия должна учитывать и предлагать.
