Харьковской политзаключенной Марине Ковтун 7 октября огласят приговор. Прокуратура запросила 12 лет лишения свободы

На днях в Харькове состоялись судебные дебаты по делу политзаключенной Марины Ковтун, почти 5 лет содержащейся под стражей без вынесения судебного приговора. 48-летней харьковчанке инкриминируют организацию взрыва в харьковском рок-пабе «Стена» (ул. Рымарская), 9 ноября 2014 года.

Напомним, тогда в результате взрыва в пабе, являвшимся местом встреч разного рода «активистов с националистическим уклоном», были ранены 13 человек. По подозрению в совершении данного преступления задержали более десятка людей, чьи имена связывают с так называемыми «Харьковскими партизанами», но на скамье подсудимых по этому делу оказалась лишь Марина Ковтун.

В ходе судебных дебатов прокурор запросил для Марины Ковтун максимальный срок в виде 12 лет лишения свободы. И это несмотря на то, что по «закону Савченко» у политзаключенной «за спиной» уже 9 лет отсиженного срока. Оглашение приговора назначено на 7 октября 2019 года.

Швея-«террорист»

Возвращаясь к делу Марины Ковтун, отметим, что сотрудники СБУ задержали ее через неделю после взрыва в пабе «Стена» - 16 ноября 2014 года. Жестоко избив и применив к ней пытки, женщину вынудили себя оговорить. Таким образом, Марина Ковтун «призналась», якобы она является «агентом ФСБ с позывным «Зет» и участницей террористической организации «Харьковские партизаны». В результате пыток у политзаключенной выбиты зубы и повреждены мышцы лица. Подчеркнем, что по профессии она - швея, а весной 2014 года участвовала в харьковском Антимайдане «на общих основаниях».

В июне 2015 года прокуратура Харьковской области направила в Киевский райсуд Харькова в отношении Марины Ковтун обвинительный акт, в котором ей были предъявлены обвинения в действиях, направленных на нарушение территориальной целостности Украины, изменение государственной границы, диверсии, совершение теракта, руководстве террористической группой, а также приобретении и хранении оружия и боеприпасов (ч. 1 ст. 110; ч. 2 ст. 28; ст. 113; ч. 5 ст. 27; ч. 2 ст. 258; ч. 1 ст. 258-3; ч. 2 ст. 28; ч. 1 ст. 32; ч. 1 ст. 263 УК Украины). Подчеркнем, что весь этот «букет» вменяется 48-летней женщине.

«Больше часа длился допрос свидетеля обвинения Максима. Он учился подрывному делу и тактической подготовке в лагере в Тамбовской области одновременно с Мариной Ковтун. Свидетель рассказывает, что у нее был позывной «Зет», она училась на снайпера, обучение проходило около двух недель», - в частности, заявляли в отделе связей с общественностью и СМИ прокуратуры Харьковской области в ноябре 2015 года.

Собственно, на подобных утверждениях и построено все обвинение харьковчанки, не признающей своей вины с начала судебного процесса и не единожды заявлявшей о самооговоре под пытками. Но, несмотря ни на что, после года, проведенного в тюрьме, Марина Ковтун уже более 4-х лет содержится в Качановской исправительной колонии №54 г. Харькова, откуда ее перед судебными заседаниями доставляют в СИЗО№27. Она неоднократно объявляла голодовки, заявляя о нарушении своих прав. При этом украинская сторона все время отказывается включать ее в обменные списки. А с сентября 2018 года дело Ковтун и вовсе слушается с самого начала новой судебной коллегией. Адвокат Евгений Оленев, представляющий интересы Марины Ковтун, просит суд об оправдательном приговоре.

«Шито белыми нитками»

По информации правозащитников организации «Успiшна варта», в деле Марины Ковтун - масса нестыковок. Так, уголовное производство по ее делу открыто непосредственно в день проведения обыска у нее в гараже 16 ноября 2014 года, что говорит о том, что никакие следственные действия в плане необходимости неотложного и не санкционированного судом проникновения на территорию частной собственности не проводились. Именно там, в гараже, «нашли» оружие и боеприпасы. Постановление на обыск следственный судья легализовал задним числом на основании показаний некоего свидетеля Минеева, который, фактически, дал разрешение на проникновение в чужой гараж. То есть, сотрудники СБУ зашли в гараж Марины Ковтун на основании показаний Минеева. При этом на якобы найденных в гараже оружии и взрывчатке нет следов ДНК и отпечатков пальцев Ковтун.

Точно так же незаконно проводился и обыск в жилье политзаключенной - без постановления следственного судьи. Оба обыска проходили без письменного оформления хода следственного действия и ознакомления с ним подозреваемой, а протокол следственного действия составили и подписали позже, вне места и времени проводимого следственного действия.

На момент обысков Марина Ковтун уже находилась в статусе подозреваемой. Во время досудебного следствия сотрудники СБУ неоднократно совершали скрытый доступ к ее вещам.

Помимо этого, сторона обвинения до сих пор не предоставила доказательств вступления и лидерства Марины Ковтун в «Харьковских партизанах», более того, решений суда, признавших данную организацию террористической, не существует. Да и вообще непонятно, существует ли упомянутая организация, поскольку никто из ее членов допрошен не был.

Подчеркнем, что в деле Ковтун также фигурируют множество сфальсифицированных (подложных) телефонных разговоров, каких-то записок, якобы написанных непосредственно политзаключенной, видео с участием неизвестных лиц, которые, по мнению следствия, осуществляли закладки взрывчатки под руководством Ковтун. В электронную почту подозреваемой зашли с изъятого у нее ее мобильного телефона, «оформив», таким образом, необходимые для обвинения письма.

Также известно, что свидетели обвинения, заявившие о том, что Марина Ковтун «проходила террористическое обучение в лагере на территории РФ», сами проходят по уголовным делам СБУ, то есть, находятся под контролем следствия, а, значит, зависимы от карательных органов.