В западных СМИ всё чаще мелькают тревожные заголовки о возможном коллапсе Евросоюза из-за неспособности наладить быструю вакцинацию населения. Лидеры стран ЕС взаимно обвиняют друг друга в резком дефиците солидарности и господстве эгоизма.
Брюссель парализован, а лидер ЕС Германия на словах говорит о справедливом распределении вакцины, а на деле действует по принципу «своя рубашка ближе к телу». Мы решили поговорить с немецким политологом Александром Раром, выдержит ли Евросоюз этот новый вакцинный кризис или развалится?
— Вакцинный кризис поразил Евросоюз. И это не первый раз, когда единая Европа раскалывается по принципу «своя рубашка ближе к телу». Так было в начале пандемии, когда Германия и Франция отгородились от умирающей от ковида Италии, а потом и Испании. Вот и сейчас канцлер Австрии Курц предупредил Брюссель, что из-за действующей в настоящее время системы распределения вакцины может произойти раскол Европы. Вы согласны с Себастьяном Курцем?
— Я согласен в том, что Европейский Союз как политическая организация и вообще, как экономический общий рынок, переживает очень сложные времена, он находится в глубоком кризисе. Вы всё верно сказали: ЕС сталкивается с нешуточными проблемами внутреннего характера. Во-первых, Евросоюзу нужно каким-то образом собрать 750 миллиардов евро для оказания поддержки европейским странам, наиболее пострадавшим от пандемии. А где их найти, и кто должен дать? Понятно, что с ведущих стран и стран Севера Европы, менее пострадавших от пандемии. Но экономики всех стран ЕС частично разрушены, и подсчитать, кто и сколько потерял на пандемии, невозможно. А потому никто не знает на самом деле потери и как их считать. Другими словами: все страны ЕС залезают в катастрофическую долговую яму, в которой Европа никогда не была.
Наше экономического развитие всегда держалось на странах-локомотивах, в роли которых выступала Германия и северные страны. Сейчас всё это меняется, потому что Евросоюз вынужден стать своего рода общим финансовым кошельком, чтобы помочь бедным странам. И непонятно, сумеет ли ЕС с этим справиться. Тут всё упирается в солидарные действия. А этой солидарности в ЕС нет на самом деле. Не только Себастьян Курц, но и другие политики жалуются на то, что каждая страна в этой пандемии ведёт себя эгоистично и думает только о себе. Шенгенской зоны уже давно нет. Границы закрыты почти целый год: то где-то они открываются, потом опять закрываются. Что это за Европа? Не о такой Европе мечтали «отцы-основатели» ЕС. Не такую Европу политики предлагали своим избирателям. Медленно, но идёт процесс прозрения: жители Евросоюза начинают понимать, что мы объединились, чтобы жить при «хорошей погоде», а в дни гроз и бедствий наш общий корабль дал течь и носится по волнам без руля и ветрил. Евросоюз триумфально пожинал плоды победы США в «холодной войне» с СССР. И расширялся под звук фанфар. А что сейчас? Дрязги и споры, ссоры и глубокое разочарование.
Но я бы не спешил предрекать развал Евросоюза и сравнивать его с последними днями СССР. Дело в том, что альтернативы ЕС фактически нет. А развал отбросит страны Европы в худшие времена. Да, на ЕС обрушилась масса ударов. Да, политический союз сдулся. Да, экономики всех стран резко просели. Но что взамен? Война всех против всех? Мы это уже проходили в 17 веке, когда и родилась знаменитая Вестфальская система международных отношений после 30-летней войны. А две Мировых войны начались с европейского континента. И Евросоюз глубоко зарыл топор войны. А потому у стран ЕС нет иной альтернативы, кроме как идти вместе и сохранять общий рынок, единую валюту, общее политическое пространство. Страх распада и подтолкнёт политиков уживаться в новых реалиях и научиться жить солидарно. Но ясно одно: мечта создания Соединённых Штатов Европы рухнула. И к единству придётся идти через укрепление национальных государств.
— Почему Германия на встрече в верхах отказалась от изменения принципа распределения вакцины одновременно и пропорционально количеству населения?
— Ну, во-первых, это не только Германия, но и те страны, которые не имеют технических возможностей производить достаточные объёмы своих собственных вакцин. И здесь мы снова говорим об отсутствии солидарности в Евросоюзе, о закрытых границах. Понятно: страны, у которых есть вакцины, будут пытаться в первую очередь прививать своё собственное население. Посмотрите, как ведёт себя Великобритания — гораздо эгоистичней, чем Германия, так как АстраЗенека английская вакцина. Американцы поступают так же. Мне кажется, Германия понимает, что, с одной стороны, она отвечает за всю Европу и должна, во всяком случае, на словах, давать понять, что вакцина должна быть для всех, но в то же время в Берлине, что ХДС, что СДПГ хотят остаться у власти, хотят, чтобы их переизбрали. А потому, если они будут слишком громко говорить: мол, отправим нашу вакцину куда-то на Мальту или Болгарию, или в Португалию, то избирателям Германии это не понравится. В Германии, как и в Италии, большой процент пожилых граждан. Это большая группа риска, и если там начнут массово умирать от ковида, то весь гнев обрушится на партии во власти. О ЕС никто не вспомнит: счета предъявят Берлину. А потому Германия на словах за принципы солидарности, а на деле решает свои собственные проблемы.
— Как могло произойти, что, в общем-то, медицинский вопрос приобрёл черты настоящего политического кризиса в ЕС? Кто в этом виноват? Можно ли говорить о том, что фармацевтический кризис стремительно превращается в череду серьёзных катастроф в области общественного здравоохранения, экономики и политики?
— Виновата пандемия. Тут встал вопрос о жизни и смерти. Сейчас европейцев, конечно, можно обвинить в том, что они паникуют, сеют слухи о грозящей беде, чтобы снизить враждебное отношение населения к новым локдаунам. Но беда в том, что европейцев сначала убеждали, что вирус можно победить прививкой. Потом начали говорить, что появилась одна мутация, потом другая. Завтра возникнет третья. И закономерно встаёт вопрос: как долго всё это будет длиться, не объяты ли власти паникой? Когда политики паникуют и не в состоянии вырабатывать долгосрочные планы, когда в Европе один кризис за другим, политические элиты не справляются, то закономерно возникают сомнения в их компетентности. А тут ещё эти элиты не признают свою ответственность.
— Выходит, права британская газета Spactator, которая написала недавно, что ЕС охвачен слепой паникой, поскольку показатели вакцинации с каждым днём ухудшаются?
— Не согласен. Да, все паникуют. Но по моим наблюдениям неправильно интерпретируются цифры. Не знаю, как это происходит в мире, не за всем могу следить, однако вижу, как комментирует пандемию Германия и Россия. В России СМИ и политики говорят о положительных результатах борьбы с пандемией, не сеют панику, а наоборот пытаются успокоить людей. А в Европе, особенно западной, там постоянно нагнетают. Что я имею в виду? Вот смотрите, в Германии живёт 83 миллиона человек. Если посмотреть, сколько из них заразилось за 12 месяцев, то это будет 3%, из них 90% выздоровели или пережили болезнь без симптомов. На сегодняшний день статистика показывает, что смертность от коронавируса в Германии за последний год — ниже 1%. И эти цифры не обсуждаются, обсуждается то, что да, люди продолжают умирать, при этом СМИ в вечерних новостях не забывают напоминать — ой, ужас, сегодня за день заразились 20 тысяч человек, теперь нужно всю Германию закрывать.
Не говорится, с моей точки зрения другое, о чём нужно было бы говорить. В первую очередь, о причинах роста числа заражений. Да потому что тесты появились! У каждого сейчас дома тест. Ещё две недели тому назад это сложно было бы представить, потому что тестироваться в Германии просто было невозможно. Ты не мог пойти в аптеку за тестом, пойти к врачу, там тебе говорили — извините, только если у вас симптомы. Сейчас каждый, кому ни лень, идёт и проверяет себя. Естественно законопослушные немцы, в случае получения позитивного результата информируют соответствующие службы и уходят на самоизоляцию.
Поэтому статистика, конечно, резко ухудшается, хотя и раньше она была не особо лучше. Но это не повод считать, что здесь началась какая-то чума. Поэтому я считаю, что мы не можем себе позволить продлевать этот локдаун до лета, а потом до осени, потому что это разрушит нашу экономику, разрушит психику многих людей. Ведь сколько потом придётся лечить людей с психическими заболеваниями из-за коронавируса? Сколько разводов здесь, сколько сломанных судеб. Но на это никто не обращает внимания, не слышат социологов. А политики руководствуются алармистскими заявлениями вирусологов. Они, которые, конечно, делают своё дело, но не разбираются ни в экономике, ни в финансах. Они не понимают, как живёт общество, как возникает паника. И гнут свою линию. А тут ещё СМИ нагнетают. И власти впадают в растерянность. Хватаются за локдауны.
Я слежу за немецким СМИ: там ни одна газета не выступает за ослабление карантина. Почему? Если СМИ начнут писать о разумности и критиковать меры карантина, то они тут же попадут в разряд конспирологов. Или, как у нас говорят Querdenker (инакомыслящий), а кого-то вообще и фашистом могут обозвать, просто потому, что он выступает против жёстких карантинных мер власти. Эмоции у нас зашкаливают. Вот почему я поддерживаю Ангелу Меркель, которая всё-таки нашла в себе силу извиниться за совершённые на прошлой неделе ошибки, когда она хотела лишить народ пасхальных праздников. Меркель поняла, что перегибает палку. Нашла в себе силы признать ошибку и сказать, что «больше делать так не буду».
— Евросоюз угрожает взять под полный контроль находящийся в Лейдене фармацевтический завод, на котором выпускается английская вакцина Оксфорд-АстраЗенека. Брюссель требует, чтобы вся его продукция была перенаправлена из Великобритании в Европу. Если такое произойдёт, то это будет означать самую настоящую войну между ЕС и Великобританией. Возможен ли такой поворот событий?
— Европейцы просто хотят, чтобы английская вакцина, которая производится на территории Европы, шла в Европу, а не в Англию. И тут назрел серьёзный конфликт с Великобританией, с Джонсоном, который действует так, как действовал Дональд Трамп, как действует сейчас Байден в США, объявляя, что в первую очередь мы должны спаси своё собственное население. Как правительство, мы отвечаем не за Европу, а за наших людей. И пусть каждая страна отвечает за себя, а уж потом, если получится, будем спасать все вместе Европу. Так вопрос ставят англичане. Евросоюз судорожно пытается выйти из очень глупого положения, в который он попал. А потому в Германии начали успокаивать людей рассказами, что в течение месяца смогут привить разными вакцинами всех людей в Европе, которым больше 80 лет. Потом сказали, что до апреля вакцинируют всех, кому за 60 лет. А сейчас выясняется, что 80-летних ещё не привили полностью. Вот и запаниковал Евросоюз.
Вкус к запретам действительно появляется в таких кризисах. Например, не пускать вакцину за пределы Европы. Мне кажется, это может закончиться судебными разбирательствами. Я не думаю, что ЕС пойдёт и будет воевать с Великобританией. У нас и так идёт сложный процесс развода с Англией. Не думаю, что европейская сторона захочет провоцировать новый конфликт с Англией. Поэтому скандал с АстраЗенека он серьёзен, но его можно быстро решить, если ЕС, например, откроет двери для российской и китайской вакцины. Для американской Johnson & Johnson они же сделали сертификацию, причём очень быстро. Sputnik V не хуже, если не лучше. Но в процесс сертификации российской вакцины вмешивается политика. А ведь быстрое одобрение вакцины и налаживание её производства могло бы снять остроту вакцинного кризиса, который провоцирует и другие весьма негативные процессы в экономике и социальной сфере. Если хотите, российская вакцина вместе с китайской могли бы снять напряжение и, чего греха таить, спасти Европу от угрозы развала. Поэтому Евросоюзу нужно меньше заниматься политикой, а больше практическими вопросами для спасения людей.
— Многие западные СМИ обвиняют лучшую подругу Ангелы Меркель главу Еврокомиссии Урсулу фон дер Ляйен в неспособности организовать ответы на вызов пандемии коронавируса и требуют её отставки. Уйдёт ли она со своей должности, и кто вообще ответит за столь серьёзные промахи в провале программы закупок и распределения вакцин в ЕС?
— Как раз сегодня издание Welt am Sonntag опубликовало результаты социологических исследований, согласно которым большинство немцев возлагают основную вину за провал кампании по вакцинации в Германии на Урсулу фон дер Ляйен (ХДС) и министра здравоохранения ФРГ Йенса Шпана (ХДС). А оба эти политика представляют партию Меркель.
Впрочем, Урсулу никто не будет отправлять в отставку, потому что такого прецедента ещё не было. А её уход с поста руководителя Еврокомиссии стал бы дальнейшим сокрушительным ударом по Европейскому Союзу. По этой причине и Германия, и Франция, не будут рисковать и расшатывать ЕС. Если быть честными, то сегодня нет ни одного крупного политика, компетентного в умении справиться с таким кризисом. Кризис всё расставил на свои места: ЕС — это никакой не политический союз, а Еврокомиссия просто болтается под ногами у всех лидеров Европы. Если и принимаются какие-то решения, то делает это Европейский Совет, где заседают главы государств. Вот почему роль национальных государств станет возрастать.
— ЕС переживает три кризиса. Первый, когда на глазах у всех разворачивается катастрофа общественного здравоохранения. Второй связан с новой волной ковида, вызванной мутациями из Бразилии, Южной Африки и Англии, что наносит серьёзный удар по экономике. ЕС может и не пережить это. И третий, политический кризис, кризис доверия к евробюрократии. К каким последствиям это может привести на ближайших выборах в той же Германии? Во Франции? Не похоронит ли это Макрона?
— Я не Нострадамус, чтобы смотреть в будущее, но не исключаю и такой сценарий. Если он реализуется, то приведёт к краху Европейского Союза. Как я уже сказал, ЕС ещё слишком молод и поторопился включить в свой состав страны бывшего восточного блока. У ЕС имеется достаточно большой запас прочности. Но, несмотря на это, мы даже пандемию не можем побороть. Вот Россия, как и Китай, как и некоторые другие страны, выходят из медицинского кризиса. А кризис из-за пандемии коронавируса будет проходить в трёх этапах. Первый — медицинский. Второй — более серьёзный, экономический с тяжёлыми разрушительными последствиями. И третий — социальный — с политическими потрясениями. Многие граждане Германии говорят, что какие молодцы немецкие власти: они тут людям обеспечивают зарплаты, пособия бизнесу, фактически забрасывает людей деньгами. У меня многие знакомые получили достаточно большую сумму помощи. Просто так — им звонили из администрации и спрашивали, нужны ли деньги. Но эти деньги же придётся каким-то образом возвращать, запускать экономику. У нас многие уже привыкли сидеть дома и работать на удалёнке. Когда-то же это должно закончиться. И что тогда будет? Германия не Россия с её природными ресурсами. Остаются только налоги, с помощью которых и начнут возвращать деньги.
Теперь о социальных потрясениях. Люди будут недовольны. Они будут выходить на улицу. Пока сложно прогнозировать, однако социальное недовольство уже нарастает. В Германии резко падает поддержка правящей партии. О кризисе доверия к власти говорят и результаты социологических опросов: у ХДС минус 18% рейтинга за последний год, а это очень сильное проседание. Позиции социал-демократов тоже плачевны: народные партии изжили себя. Во Франции, если Макрон не справится с социальными проблемами, не исключено, что Марин Ле Пен может стать президентом этой страны. В Германии разочаровавшийся избиратель идёт не к правым партиям, а по идеологическим соображениям к партии «Зелёные». И эта партия, судя по социологии, может обогнать партию Меркель ХДС. Немцы не будут выбирать «Альтернативу для Германии», так как у них прививка против «национализма» и «фашизма». Не хотят. Их запугали тем, что «Альтернатива для Германии» — это «плохие», это «фашисты». А партия «Левые» — это «пост-коммунисты». А коммунизм тоже плохой. И кого тут выбирать из оппозиции? Вот и бегут к «Зелёным», которые проповедуют зелёную экономику, рай на земле, как сто лет назад обещали большевики. Да, находясь в оппозиции, всегда можно прекрасно продавать свои идеи. Поэтому вполне возможно, что «Зелёные» могут прийти к власти. Какие это будет иметь последствия для республики, для внешней политики, для экономики самой Германии, пока предсказать очень сложно.