Эволюция кризиса беженцев
ЛОНДОН – Празднуя Рождество, немцы вспоминают погибших на рождественской ярмарке в Берлине во время прошлогоднего теракта, устроенного мигрантом, которому отказались предоставлять убежище. Данный инцидент вызвал всплеск антииммигрантских настроений в обществе, и, наверное, сыграл свою роль в поразительном провале попыток канцлера Ангелы Меркель сформировать новое коалиционное правительство после федеральных выборов в сентябре. Немецкий электорат полон страхов, что новая волна мигрантов – такая же, как два года назад, – может разрушить страну.
Однако реальная ситуация радикально изменились. Например, 15 ноября 2015 года миграционный командный центр в немецком МИДе на берлинской площади Вердершер-Маркт отслеживал потоки беженцев на всех потенциальных пунктах пересечения границ на пути из Греции в Германию. Ведь из 12 миллионов покинувших свои дома сирийцев миллион прибыл в Европу. Несмотря на мощную поддержку немецкого правительства и членов общества, многие беженцы в итоге спали на улицах или на железнодорожных вокзалах. В то время ходили слухи об охватившей страну волне преступности из-за мигрантов, хотя проведённые впоследствии исследования выявили незначительный рост преступности по пути следования мигрантов.
Два года спустя многое изменилось. Немецкая бюрократическая машина работает на полную мощность, обрабатывая заявления о предоставлении убежища и помогая интеграции мигрантов. В 2016 году из 700 тысяч заявлений почти 300 тысяч были отклонены; эти люди ожидают возврата в страну происхождения. Греция, первая страна Евросоюза для беженцев, прибывающих из региона Ближнего Востока, начала закрывать лагеря беженцев, предоставив убежище примерно 50 тысячам человек. Даже в Италии, первой стране ЕС для мигрантов, следующих из Африки, сейчас наблюдается спад числа поданных заявлений о предоставлении убежища.
Тем временем, Турция строго соблюдает условия соглашения с ЕС, в соответствии с которым она получает финансовую помощь в обмен на приём беженцев из Сирии. До того как в марте 2016 года это соглашение вступило в силу, Турция активно подталкивала мигрантов и беженцев двигаться дальше в Европу; а теперь она занимается интеграцией беженцев в турецкое общество и даже пытается предотвратить отъезд мигрантов с высокой квалификацией. В связи с этим, Еврокомиссия объявила в декабре, что предоставит Турции ещё 700 млн евро ($830 млн) финансовой помощи.
Кроме того, улучшилась ситуация в Северном Ираке (Иракский Курдистан). Ранее гражданская война в Сирии и наступление Исламского государства (ИГИЛ) вызвало бегство трёх миллионов иракцев и сотен тысяч сирийских курдов. Но теперь, когда ИГИЛ в военном отношении разгромлен, а его территории отвоёваны, у беженцев-курдов появился выбор – остаться в Ираке или вернуться в Сирию. С другой стороны, иракские беженцы, которые остались внутри страны, как ожидается, вернутся к тому, что осталось от их городов и домов. Данный процесс ускоряется благодаря усилившимся в этом году требованиям независимости иракскими курдами.
На фоне сравнительного улучшения ситуации Ливан выглядит исключением. Численность населения Ливана равна всего лишь четырём миллионам человек, при этом в стране сейчас находятся более 1,5 млн сирийских беженцев. Результатом стало растущее ощущение усталости от беженцев, что грозит дестабилизацией хрупких, межконфессиональных механизмов власти в стране. Правительство уже стало чаще заявлять о возврате беженцев в Сирию, чем о том, как можно лучше их обеспечить.
Что же касается самих беженцев, многих из них можно увидеть на улицах ливанской столицы Бейрута, однако большинство находятся в лагерях или временно принявших их поселениях, где у них нет адекватного доступа к медицинским услугам и школьному образованию. Впрочем, даже когда беженцев принимают в школы или университеты, их перспективы найти работу после завершения обучения крайне ограничены. В стране, которая уже давно страдает от неумелой политики интеграции, подрастает ещё одно потерянное поколение. Ситуация ухудшается ещё и тем, что после отставки и последующего возврата премьер-министра Саада Харири в Ливане начался политический кризис, с которым в страну вернулся призрак возобновления гражданской войны.
Что же можно сделать? Соседняя Иордания может предложить возможный пример для подражания. Вместо интеграции беженцев Иордания вплоть до недавнего времени содержала их, как правило, на территории вдоль сирийской границы. Первоначально из-за такой политики беженцы не имели достаточного доступа к образованию и рынку труда. Но благодаря настойчивым усилиям международного сообщества и финансированию ЕС сейчас появилось несколько программ, которые способствуют инвестиционной деятельности, стимулируют компании нанимать беженцев, а также помогают создавать специальные приграничные экономические зоны. Идея в том, что, стимулируя экономическую деятельность на границе, можно помочь сирийским беженцам и их предприятиям создавать ресурсы, необходимые для восстановления послевоенной Сирии, когда для этого настанет время. Эффект этой политики в полной мере оценивать пока ещё слишком рано, но выглядит она весьма многообещающей.
Со своей стороны, Европа должна делать намного больше, не ограничиваясь простым финансированием. Неспособность европейских правительств справиться с внезапным наплывом беженцев в 2015 году стала причиной всплеска популизма и нетерпимости в ранее открытых обществах. Да, эта неспособность отчасти объясняется реально ограниченными возможностями, особенно в системах здравоохранения и образования. Но в той же мере она является следствием плохой подготовки, отсутствия координации и недостаточности инвестиций.
Кризис беженцев фундаментально является системной проблемой, потому что события в одной стране могут повлиять на многие другие страны. И поэтому такой кризис требует реагирования на уровне ЕС и, более того, на глобальном уровне. К счастью, впервые с начала гражданской войны в Сирии появилась надежда, что Евросоюз сумеет выработать эффективные, совместные подходы к решению этой проблемы. Президент Франции Эммануэль Макрон в своей речи, произнесённой в сентябре в Сорбонне и посвящённой широкому спектру вопросов, вдохнул новую силу в политику ЕС на этом направлении. Вдохновляясь моделью Иордании, власти ЕС могут уже сейчас начать разрабатывать более последовательную, основанную на реальных фактах миграционную политику.
Конечно, многое будет зависеть от Германии. Надо надеяться, что лидеры страны не позволят эмоциональным чувствам по поводу миграции торпедировать коалиционное соглашение. Они должны понять, что немецкое лидерство в ЕС и на мировой арене критически важно для решения проблем миграции, в том числе и в самой Германии.
Erik Berglöf
Erik Berglöf, a former chief economist at the European Bank for Reconstruction and Development, is Professor of Economics and Director at the Institute of Global Affairs, London School of Economics and Political Science.
