В Курской области признали факты мародёрства. В ДНР мародёров называют «неустановленными лицами»
Пожалуй, самая табуированная тема нынешнего времени — мародёрство. О ней знают все — и пострадавшие от мародёров мирные жители, и силовики, и гражданские администрации. Однако говорить об этом и уж, тем более, что-то делать предпочитают немногие — страх перед человеком с оружием крайне высок, ещё более мощный, давящий на психику страх — пойти против официального нарратива, когда любой человек, одевший военную форму и подписавший контракт автоматически и безапелляционно зачисляется в герои.
Ранее точно так же боялись говорить о беспримерной коррупции в высшем эшелоне Министерства обороны, а всех, кто пытался это делать, зачисляли во враги Родины и уж точно в «дискредитаторы». Теперь имя Тимура Иванова стало почти нарицательным, а длинные ряды его коллег-подельников пополняются на постоянной основе. О суммах украденного у государства слагают легенды.
Но о том, что от рядовых военнослужащих (наверное, правильнее будет говорить – случайных людей, надевших военную форму) иногда страдают мирные жители, те, кого они пришли защищать и освобождать, пока предпочитают молчать изо всех сил. Но правда постепенно и в этом случае начинает выходить наружу. Отметим, что мародёров среди военнослужащих меньшинство, как и любых преступников в любом обществе, однако именно они бросают тень на всю армию настоящих героев.
Курск
Впервые о мародёрах заговорили в Курской области. Почему же не в ДНР, спросите вы? Неужели там этого нет? Есть, и ещё как есть. Но только в ДНР страх перед человеком с оружием уже устоялся, стал сильным, подавляющим. В Курской области, которая была мирным регионом до начала августа этого года, и мало сталкивалась с людьми в военной форме, он не успел сформироваться. И потому именно отсюда стала просачиваться правда.
Люди, вернувшиеся в свои дома из вынужденной эвакуации, увидели жуткие картины разграбленных домов и не молчали об этом. Короткие и длинные видео стали появляться в разных СМИ и соцсетях. Поначалу власти региона всё отрицали, а губернатор Алексей Смирнов, по модной ныне схеме, приписал все жалобы на мародёров «спецслужбам противника», мол, они «вбрасывают». «Сотрудники военной полиции проверяют сведения и о мародёрах, но чаще всего это оказывается информационным вбросом со стороны спецслужб противника», - написал он в своем телеграм-канале 26 октября.
Однако вскоре скрывать факты стало бессмысленно – не могут врать и вбрасывать так много людей сразу. 31 октября на курском телевидении вышел репортаж о мародёрстве в Глушковском районе. Сюжет выпустила курская муниципальная телекомпания «ТАКТ». В нём одна из жительниц района по имени Александра рассказывает, что мародёры разграбили её дом и угнали автомобиль. Женщина говорит, что написала заявления в полицию, прокуратуру и приёмную президента РФ, но пока ей ответили только в полиции. С пострадавшей связался оперативник уголовного розыска, который взял с неё объяснения по факту кражи её имущества.
На другом видео, опубликованного «ТАКТом», жители Глушковского района говорят, что в каждом доме раскрыты ворота во двор и взломаны замки на входных дверях.
3 ноября военный волонтёр и блогер, экс-советник губернатора Курской области Роман Алёхин в своём телеграм-канале написал о мародёрстве, указав, что преступления совершают как гражданские, так и военные, предложив, чтобы не только региональные, но и федеральные власти взялись за возмещение ущерба пострадавшим курянам. 29 октября Алёхин также писал о мародёрстве, ссылаясь на ролик Апти Алаудинова, в котором тот рассказывает о сотнях таких случаев, отмечая, что бойцы «Ахмат» в этом были замечены только один раз. Волонтёр возмущается тем, что в регион не перебросили Росгвардию, не создали специальных отрядов из местных для охраны имущества и так далее.
В середине ноября власти Глушковского района признали факты мародёрства на территории, куда не заходили ВСУ. «Созданы несколько оперативных групп по пресечению фактов мародерства и воровства, которые патрулируют улицы в населенных пунктах. Имеются результаты этой работы. Некоторые лица, не будем называть их фамилии, переданы в полицию. У них обнаружено оружие и чужое имущество», — аккуратно рассказал глава района Павел Золотарев.
До этого жители Глушково опубликовали множество видеороликов с кадрами своих разграбленных квартир и домов.
На следующий день факты мародёрства со стороны как гражданских, так и военных признал и бывший губернатор Курской области, ныне министр транспорта РФ Роман Старовойт. Видео со встречи высокопоставленного чиновника с пострадавшим населением опубликовал местный телеграм-канал «Курск сейчас». «По поводу мародёрства. Вчера обсуждалось на совещании с силовыми ведомствами. Есть факты мародёрства, как среди гражданских лиц, так и военных», — заявил Старовойт на встрече с жителями Глушковского района. После этих слов в зале стали аплодировать. По его словам, силовым ведомствам уже поставлена задача усилить охрану. «Есть факты, что награбленное отправляется по службам доставки», — добавил министр транспорта.
По словам Романа Алёхина, на этой встрече присутствовали также сотрудники прокуратуры, которые рассказали о возбуждении уголовных дел и задержаниях как среди гражданских, так и среди военных мародёров.
В каждом своём посте Алёхин подчёркивает, что мародёров не много, гораздо больше нормальных парней, которые искренне встали на защиту своей Родины. Но именно немногочисленные преступники бросают тень на всю армию – и особенно, когда власти или правоохранители пытаются факты их преступлений замалчивать. В Курской области это поняли – приняли и озвучили, а значит, будут пытаться бороться. И, конечно, возмещать ущерб пострадавшим – ведь зачастую мародёры выносят всё в буквальном смысле слова.
К сожалению, всё совсем не так обстоит в ДНР, где тоже подобных фактов много, но борьба с ними не ведётся, а сами мародёры называются «неустановленными лицами».
ДНР
В Донецке с проблемами мародёрства столкнулись многие жители прифронтовых районов. Далеко не все из них обращаются к правоохранителям или в гражданские органы власти. Люди напуганы, многие предпочитают не связываться, разуверившись во всех и во всём. Те же, кто находит в себе силы и смелость обратиться, зачастую тратят огромное количество времени на доказательства и хождения по кабинетам. И даже потратив очень много времени, можно не получить никакого результата, кроме ничего не значащих отписок – во всяком случае, при обращении в полицию всё происходит именно так.
Кировский район
Самыми бесправными и беззащитными перед мародёрством военных в первые месяцы боевых действий оказались жители прифронтовых районов, в чьи уцелевшие дома явочным порядком заселялись сразу группами, и дачных посёлков на окраинах Донецка.
«Антифашист» пообщался с жителями поселка Кирша. Здесь постоянно проживает несколько семей, остальные приезжают сезонно – собрать урожай, навести порядок, или на выходные. Поэтому пустующих домиков тут немало. Садовый кооператив небольшой, элитным не считается, здесь не роскошные хоромы, а обычные добротные домики шахтеров, металлургов, предпринимателей средней руки. Когда начались активные боевые действия, начались инциденты с мародёрством. Приезжие были разные: одни договаривались с соседями пустующих домов, им выдавали ключи и бойцы заселялись, поддерживали порядок, ничего не воровали. Но были и те, кто без спроса спиливал замки «болгаркой», взламывали двери, вырывали решетки тросами на машине. За ночь обносили весь дом – вплоть до хлебопечек, одеял, подушек и неновых спортивных костюмов, домашней утвари, не говоря о телевизорах, стиралках и бензогенераторах, которые люди использовали, когда сидели без света. Часть хозяев таких домиков были просто в шоке от увиденного. Другим, кто уехал от войны в Россию или другие страны, еще предстоят неприятные открытия.
Один из местных жителей, Андрей, пожилой мужчина, с 2014-го года живущий в ДНР, присматривал за соседним домом и выскочил, когда его вскрывали. На вопрос, «да что ж вы делаете и чем тогда отличаетесь от укропов», получил угрозы, тычок в бок и спич о том, что «все вы здесь сами скрытые укропы и шпионы, и вообще, по закону о военном положении мы имеем право забирать что угодно и когда угодно». Количество краж и других криминальных случаев в первый год было таким, что в посёлке расквартировали военную полицию, благодаря вмешательству которой мародёрство прекратилось. А число заявлений от пострадавших было около десятка, но некоторые хозяева их не подавали, так как или отсутствовали в городе, или побоялись связываться. Справедливости ради, надо отметить, что большинство поселившихся военных оказались хорошими ребятами, которые нормально общаются с местными, следят за порядком и не занимаются грабежом. Как правило, многое зависит от командиров, которые должны следить за личным составом и их поведением.
«В моем дачном домике солдаты снесли забор, выломали деревянные двери, забрали пилы, топоры и весь инструмент, лампочки, обогреватель, диван-кровать, вынесли посуду и телевизор. Вывозили всё поздним вечером на машине с черными номерами, военными. У соседа камера стояла, так и узнал. Жаловаться никуда не стал, смирился, но было очень обидно и горько. Зачем же вы тащите у простых людей, дончан, которые и так столько всего пережили за годы войны? Чисто по-человечески, это некрасиво и подло. Нельзя так со своими поступать», - считает Сергей, ещё один житель посёлка.
Ещё один случай был связан с кражей машины. На хозяина, Николая, напали возле гаража в тёмное время суток. Ударили по голове чем-то тяжёлым, мужчина получил сотрясение мозга, забрали ключи и уехали. Очнувшись, обратился в полицию. Угонщиков вычислили по камерам видеонаблюдения в городе, они разбили машину и бросили её в районе Шахтёрской площади. Впоследствии узнал, что напавший угонщик был из «Шторма Z», бывший зэк. Никакой компенсации за разбитую угонщиками машину Николай не получил, как и за лечение.
Киевский район
Ещё один вопиющий случай мародёрства произошёл в прифронтовом Киевском районе Донецка. 70-летняя хозяйка дома осталась без всего имущества – украдено всё, от ложек и вилок до входных и межкомнатных дверей. Ими, кстати, выстлана дорога к позиции, где стояло артиллерийское орудие калибром 122 мм.
«Когда началась СВО, я переехала в более безопасный район Донецка, сняла там квартиру. Хотя, полностью безопасных тогда не существовало – украинцы били по городу нещадно, в доме, где расположена моя съёмная квартира, тоже был прилёт в крышу, снаряд пробил систему, квартиру залило. То есть, и на съёмной у меня мытарства. Весной этого года, когда стрелять стали меньше, я поехала в свой дом», - рассказывает женщина.
Приехав домой, она обнаружила страшную картину: весь дом перевернут вверх дном, украдено всё, а что не украдено – то самым зверским образом сломано и не подлежит восстановлению.
«Первое, что я увидела – сломанную ручку ворот, она была просто вырвана. Во дворе – глубокая колея от тяжелой военной машины, которая стояла там, судя по глубине, очень долго. Она и до сих пор осталась, хоть уже почти зима наступила. Входные двери вырваны, межкомнатные двери отсутствуют тоже, осталась только кухонная. В коридоре открыт погреб, крышка его украдена – сам погреб засыпан мусором страшно, фактически там мусорная куча. Такая же куча мусора во дворе. Вырезан котел, колонка, стиральная машинка. Стены прошиты пулями. Все шкафы разбиты, разломаны, украдена вся верхняя одежда, обувь. Посуда, ложки, вилки, хрустальные бокалы, вазы, сервизы, одним словом, всё – либо украдено, либо разбито. Ванна разбита, зеркала разбиты, унитаз наполнен фекалиями и вокруг него десятки мужских трусов. Вся плитка на полу, на стенах разбита. Одним словом, я не могу вам передать, что я пережила, когда всё это увидела – это самое страшное потрясение для меня», - рассказывает, горько плача, женщина.
Сосед сообщил нашей собеседнице, что в её дом заселились военные – естественно, не спрашивая ни у кого разрешения. Хотели они поселиться и в дом соседа, который всё это рассказал, однако по его словам, он сказал солдату: «Сынок, хочешь, стреляй в меня, мне всё равно уже под 80, но вас в свой дом я не пущу!». Стрелять в него не стали, вламываться в дом силой тоже, пошли по соседям – да, наша собеседница не единственная пострадавшая в этом посёлке.
Также сосед провёл её на позиции – они оказались прямо напротив её дома. Там стояла гаубица, вырыты окопы, построены блиндажи. А путь к 122-мм орудию был выложен дверями из дома нашей собеседницы – входными и межкомнатными. К слову, не только из её дома – там было и много дверей из других домов.
Во дворе дома валялись ящики от 122-мм снарядов, военная форма, армейская канистра. На электросчётчике была накручена астрономическая цифра – свыше 50 тысяч (!) кВ. «Когда я уходила из дома, в начале 2022-го, на счётчике была цифра в чуть более 30 кВ, он был новый, его только нам поставили», - рассказывает женщина. Провода от счётчика вели в гараж, где обнаружилась ещё одна позиция – там и ящики от снарядов, и разные коды, и форма, и некоторые украденные из дома вещи, включая матрац и обогреватели, которыми грелись на позиции. «Я посчитала – это более чем на 100 тысяч рублей!», - отчаивается она.
Документы по этому случаю есть в распоряжении «Антифашиста». Этим делом занимается полиция. Сначала действия были довольно активные. Но вот потом, когда дело перешло от оперативников к следователю, всё застопорилось – а потом и вовсе стало, мягко говоря, отдавать странным душком.
«Я сразу, в тот же день, написала заявление в полицию. Пыталась вызвать, но в нашем посёлке глушат связь, поэтому дозвониться нереально, поехала сама в отделение. Военные, кстати, до сих пор стоят в нашем посёлке, ушли только из моего дома. Опергруппа полиции выехала в дом уже ночью, всё засняли, все разрушения, разкуроченный дом, позицию в гараже, они же и обнаружили там малую часть украденных вещей. Парни выезжали очень хорошие, видно, что сочувствовали, один так сразу сказал: «Понятно, что это военные». Когда перечисляла всё украденное – а его очень-очень много – парень, что принимал заявление и проводил опрос, отнёсся очень положительно, тоже видно, что очень сочувствовал. То есть на начальном этапе работали хорошие, человечные парни», - рассказала «Антифашисту» наша собеседница.
Всё стало совсем не так положительно, когда возбудили уголовное дело и назначили следователя.
«Сумма ущерба уменьшилась сразу в пять (!!) раз, с более чем миллиона рублей до 200 тысяч. Очень интересно он считал ущерб – вместо 8 украденных стульев, пишет – 1. Вместо пяти ковров – 1, и так далее. Когда я на это указала, стал заставлять меня подписывать документ именно в таком, ошибочном виде! Украденная электроэнергия вообще не включена в сумму общего ущерба! А это – ни много, ни мало – более 100 тысяч рублей! При том, что у меня пенсия – 20 тысяч! Со мной никто не связывался, за полгода ни одного звонка, ничего совсем. Я подала заявление в прокуратуру. И знаете, какой получила ответ от этого следователя? Что меня обокрали «неустановленные лица»! Как мой матрац, мои вещи оказались на военных позициях? Как мои двери стали «дорогой» к пушке? И эти лица – неустановленные?!! Когда их видели соседи, когда я нашла в своём доме грамоту одному из них за подписью командира полка», - возмущается она.
Женщина рассказывает, что после такого ответа следователя полиции и не увидев никакой заинтересованности в результате от районной прокуратуры, будет обращаться в вышестоящие инстанции, включая федеральные. И, конечно, в гражданские органы власти – не обратилась сразу, потому что, как человек советской закалки, верила в то, что полиция будет работать, проведёт расследование, найдёт воров, а суд вынесет справедливое решение. Ничего этого, увы, не произошло. Дело просто волокитится, очевидно, в надежде на то, что пенсионерка устанет добиваться справедливости и смирится с потерей всего, что наживалось тремя поколениями в этом доме.
«У меня не осталось ничего, мне даже сесть не на что в своём доме! Не на чем чай вскипятить и налить его некуда – ничего ведь нет, совсем, голые стены! Всё, что было нажито за всю жизнь, а в этом доме жили и мои родители – всё украдено! Что мне делать?? Как жить дальше??», - рыдает навзрыд она.
В московской редакции «Антифашиста» есть всё об этой истории – данные нашей собеседницы, все видео и фото размародёренного дома, прочие доказательства, а также копии заявления в полицию, прокуратуру и ответ полиции о «неустановленных лицах». Есть и данные следователя полиции. Мы намеренно не придаём их огласке – пока, в надежде на то, что эти люди начнут работать по делу. Что касается фото, то в статье мы выложили только те, по которым нельзя определить привязку к местности и что-либо рассекретить.
Самое тяжелое в этой истории то, что женщина эта никуда не выезжала из Донецка с 2014 года – поддерживала ополчение, принимала участие в референдуме, потом очень радовалась, что началась СВО, а значит, освобождение от бесконечных обстрелов. Радовалась приходу России и вхождению ДНР в её состав. Радовалась, отмечала это как праздник – и вот…
Если не остановить мародёров, если не замечать их преступлений, всё заметая под ковёр, это прямой путь к поражению. Люди, которых пришли освобождать, всё видят и знают. Что они думают о таких «освободителях», которые освобождают их от всего нажитого за всю жизнь? Такие «освободители» бросают страшную чёрную тень на всю российскую армию. И тогда настоящие герои, примеры для подражания, искренне и честно защищающие Родину, измазываются общей грязью с вот такими вот «героями», и люди, обворованные мародёрами, а также те, кто видит страдания этих людей, их попытки добиться справедливости, не приводящие ни к чему, начинают думать, что «все они там такие». А самое страшное, что из-за действий вот таких вот следователей, люди начинают думать, что это – позиция государства, ведь все свои ответы о «неустановленных лицах» они пишут на бумагах с двуглавым орлом.
В Курской области это вовремя поняли – признали и принимают меры. Надеемся, что и в Донецкой Народной Республике последуют примеру курян – так будет правильно.
В условиях, когда поиск и наказание преступников затягивается, главный акцент гражданской власти должен быть сделан на помощи и поддержке тех, кто лишился своего имущества. Для начала, потерпевшие должны понимать, к кому им обращаться. Ни в ДНР, ни в Курской области изначально было неясно, к кому идти со своей бедой. В ДНР неясно и сейчас - как видим, полиция не особо ищет мародёров, а адреса и телефоны военных комендатур, военной полиции трудно найти в свободном доступе, тем более, когда человек находится в состоянии шока, узнав о том, что лишился всего. К кому обращаться за помощью, компенсацией убытков и по какой формуле они рассчитываются - тоже нет понимания. В условиях того, что такие преступления существуют, алгоритм действий для потерпевших должен быть разработан. Также нужны меры поддержки на уровне федеральной власти - убытки зачастую настолько велики, что региональный бюджет не в состоянии их компенсировать. Проблема есть, но её решения пока нет.
