Генерал Бертолини: «После референдумов «атакующие украинцы» будут иметь дело с российскими ядерными силами»
Итальянский боевой генерал Бертолини — редкий западный эксперт, который взялся взглянуть на идущие референдумы с точки зрения местного населения. В своём интервью сайту Antidiplomatico он отмечает, что Москва стремилась избежать изменения границ. Но сначала НАТО приближалась, а потом Киев стал бить ракетами.
Объявив о частичной мобилизации и выразив полную поддержку референдумам в регионах Донбасса, Херсона и Запорожья, президент Путин обозначил момент эпохального поворота в судьбе России, а возможно, и всей Европы. Он обозначил постепенный переход от специальной операции к активному противостоянию с настоящим противником — «Западом, а не Украиной», как сам Путин и его министр обороны Шойгу уже давно втолковывают нам всем. Эти шаги с референдумами и мобилизацией открывают новые сценарии в вызывающем всё большую тревогу дальнейшем развитии конфликта. Напомним и тот факт, что Вашингтон с самого начала старался расширить российско-украинский конфликт.
«По-видимому, Путин принял во внимание тот факт, что сама идея переговорного решения просто компрометируется определёнными силами. В этих условиях он объявил мобилизацию, которую он до последнего времени старался избежать», — говорит в интервью нам генерал Марко Бертолини, бывший командующий итальянской Оперативной группой комбинированных сил (группа «Молния»).
В интервью мы попросили генерала представить нам общую панораму положения на полях боёв и представить нам возможные сценарии того, что всех нас ждёт, поскольку украинские события затрагивают всех. Вот главное изменение: «Нападения украинской стороны на уже контролируемые Россией территории теперь будут считаться ударами по самой России. А это вводит в игру, провоцирует на ответ российские ядерные силы сдерживания, — считает генерал Бертолини. — В целом выходит, что множество невозможных сценариев развития теперь становятся в опасном смысле возможными — открытыми для реализации».
Вопрос: Генерал, до выступления Путина с его объявлением частичной мобилизации в течение нескольких дней итальянские СМИ рассказывали нам, будто Россия была готова к сдаче всех своих позиций после украинского контрнаступления в Харьковской области. А каков ваш анализ реальной ситуации на поле боя?
Генерал Марко Бертолини: Ситуация настолько сложная и так разнится на разных участках фронта, что сразу дать точную и всестороннюю оценку происходящего трудно. Вот что мы знаем точно: в первые месяцы шло безостановочное российское наступление. А сейчас мы вступили в фазу, когда идёт украинское контрнаступление довольно крупных масштабов. В этом контрнаступлении играют огромную роль поставки оружия и разведданные от западных стран — прежде всего от США. Именно эти данные сделали контрнаступление возможным: они позволили украинцам точно узнать, где были слабые места в позициях российских войск. Зная это, русские просто грамотно отступили, не пытаясь на слабых участках давать тяжёлые бои — по крайней мере, это нам известно из доступных на данный момент сведений. С военной точки зрения это не трагедия, но это страшная драма для новоиспечённых российских граждан и для «русофилов», которые оказались на территориях, вновь занятых украинскими войсками. Ведь эти люди рассчитывали на то, что Москва сохранит их земли и дома под своим контролем, а сейчас эти люди подвергаются репрессиям. Такова печальная практика гражданских войн, а украинские войска именно такую войну и ведут.
Мы не знаем, всего, что происходит сейчас на каждой сотне метров фронта, но я считаю, что Россия и не думает о поражении, о сдаче территорий. На саммите в Самарканде Путин подтвердил, что не меняет конечные цели операции, в которой главными защищаемыми территориями являются русскоязычные Донбасс и Крым. Тем не менее украинское контрнаступление ослабило положение российских сил, например, в Луганской области, где опасно обнажился правый фланг, примыкающий к Харьковской области. В новых условиях русским будет труднее накопить достаточно войск на направлениях Северска, Славянска и Краматорска. А ведь наступление на эти города было призвано завершить переход Донецкой области под контроль России. Теперь же, к сожалению для Москвы, этот обнажившийся правый фланг луганской группировки российских сил может быть использован украинской стороной в дальнейшей борьбе за Донбасс.
— В одном из своих интервью вы сказали, что если бы украинская сторона хотела мира, она могла бы использовать этот свой тактический успех, чтобы сделать первые шаги в переговорах. Но обстрелы со стороны украинских ракет и артиллерии, вызывающие гибель гражданских лиц в Донецке плюс затрагивающие и российскую территорию, обещания Зеленского «освободить Крым» — всё это не создаёт впечатления, что Киев намерен идти по пути переговоров. Вам так не кажется?
— Я по-прежнему считаю, что будь у Украины воля к мирному решению, она могла бы сегодня сесть за стол переговоров и провести их с позиции силы. Лучше всего это было начать пораньше, несколько недель назад. Но теперь ещё менее вероятно, что мы увидим переговорные команды за столом: не только Зеленский, но и Путин своим недавним решением, похоже, исключают близкий «переговорный» исход борьбы — на данный момент.
Зеленский чувствует себя в сильной позиции, поскольку рассчитывает на западную помощь. У него может возникнуть искушение продолжить контрнаступление и на территорию совсем уж пророссийского Донбасса. Но я не верю, что россияне позволят ему вновь оккупировать западную часть Донбасс. В конце концов, Киев пытается захватить в свои руки весь Донбасс с 2014 года, и теперь для реализации этого плана Зеленскому потребуется кое-что большее, чем западное оружие — иначе не сломить ему волю жителей. Путин же сейчас занят не переговорами, а необходимостью оформить успехи своего весеннего наступления: плебисцит должен узаконить присоединение этих территорий к России. К этому успеху в плане народного волеизъявления Путин наверняка сможет добавить и дипломатическое наступление. Он объявит, что его цель — безопасность людей и обозначит границы безопасной зоны. Таким образом Путин поставит в неловкое положение тех западных политиков, которые на Западе требуют бесконечной войны всеми средствами. В конечном счете, Путину нужен мир, и он подчеркнул это на недавнем саммите ШОС, когда многие азиатские страны дали ему понять, что их беспокоит перспектива превращения нынешнего конфликта в «хронический».
Так что выход из конфликта пока вблизи не просматривается, но вот что очевидно, так это планы и желания Байдена: американский президент не столько хочет мира на Украине, сколько начала там «войны на истощение», которая обескровила бы Россию и вновь разделила Европу на непримиримые «западную» и «восточную» части — пусть и не с теми же границами, что во времена холодной войны. Вот эти желания Байдена уже очевидны для многих. Это недобрые желания, особенно на фоне того, что первые шаги России в этом конфликте с самого начала давали понять: Москва не хочет «битвы не на жизнь, а на смерть», в отличие от Байдена. Отсюда относительно небольшое количество солдат, которых Москва послала «в поле» в начале боевых действий. И до вчерашнего и позавчерашнего дней Россия не приступала к мобилизации, хотя военные знают: для долгой борьбы такая мера необходима. Россия явно рассчитывала на более разумное, не такое воинственное поведение своих противников с переговорным решением на финише. Тут Москва явно недооценила давление со стороны западных кругов, а прежде всего — со стороны США. <...>
Можно ли говорить о дальнейшей эскалации? Боюсь, что складывающаяся ситуация не обещает мирного и процветающего будущего для всего нашего континента. В планах русских было, скорее всего, заложено, что референдумы, как волеизъявление народа, в конце концов, помогут де-эскалации. Но поскольку речь идёт о присоединении этих территорий к России, а не просто об объявлении их независимости от Киева, могут последовать отчаянные атаки со стороны Украины. А в новых условиях такие атаки будут считаться Москвой нападениями на российскую территорию. Это провоцирует, вводит в игру российские ядерные силы сдерживания. А это значит, что все сценарии в вызывающем всё большую тревогу дальнейшем развитии конфликта — все эти сценарии оказываются возможными. Перед нами открыто множество опасных дорог.
— Как подтверждают сделанные самими американцами в их газете «Нью-Йорк таймс» откровения, для украинского контрнаступления решающее значение имели разведданные от США. Добавив это к массовой отправке западного оружия, к помощи в корректировке ударов и к огромному количеству западных наёмников, сражающихся на поле боя, можно ли утверждать, что это война между НАТО и Россией, а не украино-российский конфликт, как его описывают в СМИ по инерции?
— Могу сказать так: это война, которую США ведут через своих агентов-прокси. Это своеобразное продолжение холодной войны. Только врага США в ней больше никак не назовёшь «лагерем социализма» или «коммунистическим блоком», как это было принято раньше. Наоборот, худшие «родимые пятна» коммунистической идеологии, «реального социализма» периода его загнивания — все они как бы эмигрировали с Востока на Запад. Тут можно назвать практикующийся ныне на Западе государственный атеизм, раньше характерный для Советского Союза. Контроль над общественным мнением, попытки реформировать традиционную семью — все эти вещи, характерные для раннего советского периода, теперь стали частью западной жизни.
Таков идеологический конфликт. Что же касается непримиримости нынешнего конфликта военно-политического, то её причины, по-моему, лежат в том, что Запад всегда с опасением относился к России — огромной континентальной державе, которая лежит совсем близко к самой мягкой в военном отношении и сочной по богатству части Запада — к его европейской прародине. Эта континентальная держава в последнее время стала опасным конкурентом для всего Евросоюза, чьё благополучие, оказывается, строилось на дешёвой энергии из России, которая к тому же была хорошим рынком для товаров ЕС. «Островные» англосаксонские государства всегда с подозрением смотрели на то, как вдруг начинали совпадать слишком многие интересы в разных частях огромного материка под названием Евразия.
— Конфликт на Украине совпал по времени с предвыборной кампанией в Италии, и сегодня уже ясно, что украинские события во многом определят жизнь итальянцев в ближайшие месяцы и годы. Парламент проголосовал за декларацию, дающую правительству зелёный свет на отправку на Украину оружия до 31 декабря 2022 года. После этого — молчок. С чем вы связываете это нынешнее молчание главных политических партий Италии? И может ли Италия стать двигателем миротворческого процесса в ближайшие месяцы?
— Думаю, все партии понимают: конфликт с Россией, перспектива участия в конфликте на стороне Украины навязаны нашему населению, в том числе и той его части, которая проявляет реальные симпатии к украинской точке зрения. Но у наших политиков очень маленькая свобода манёвра перед лицом давления со стороны глобального Запада, и в первую очередь Европейского Союза, предавшего свою основную функцию. Именно ЕС, забыв о своей миротворческой функции, раздувал конфликт между двумя европейскими странами — Россией и Украиной. Хуже того, ЕС вовлёк нас в этот конфликт — на первых порах, правда, экономически.
В итоге перед выборами наши итальянские партии оказались перед сложной дилеммой. Говорить о мире им запрещают правила ЕС, а говорить о боевых действиях — страшно, это не приносит предвыборных очков. Остаётся молчать.
