«Харьковское землячество»: После нашей поездки для помощи политзаключённым в ЛДНР начались провокации

Представители Харьковского землячества Татьяна Требина и Владимир Туев недавно посетили обменянных политзаключённых, которые в то время ещё находились на обследовании и лечении в больницах Донецка и Луганска. «Антифашист» узнал, в каких условиях проживали ребята, какую им оказали помощь волонтёры, и как некоторые недобросовестные участники различных групп приписывают себе несовершённые деяния.

— Татьяна, недавно Вы посетили политзаключённых в Донецке и Луганске. Не могли бы Вы рассказать, в каких условиях они находились

— Да уж, задачка не из простых, отвечать на вопросы журналиста после многих интервью, данных непосредственно освобождёнными узниками украинских тюрем, вышедшими на волю в рамках предновогоднего обмена. Я не буду пересказывать уже озвученное, просто вернусь в день накануне нашей с Владимиром Туевом поездки на Донбасс, как представителей и посланников группы, которую в социальных сетях воспринимают как «землячество харьковчан».

Решение о распределении средств было принято, план поездки, с учётом заезда в г. Брянку, где дети и родители коллектива «Радость», по нашей просьбе, собрали продуктовую помощь для освобождённых, попавших в ЛНР, составлен, при нашем решении, что, как волонтёр «Радости», я беру расходы по коллективу на себя с Владимиром, как и персональные закупки для некоторых из наших общих друзей, и мы 2 января выехали в Донецк.

Мы понимали, что картинка, которую нам предстоит увидеть в Республиках, не будет однотипной, поскольку и экономический уровень у Республик несколько разнится, да и сама ситуация непохожа одна на другую, Луганск, как на наш взгляд, выглядел более спокойным, что ли. По крайней мере, человека с ружьём на улицах города мне увидеть не довелось, чего не скажешь о Донецке. А в остальном, столицы живут, люди работают, строят свои планы, влюбляются, рожают детей, и предпочитают не обращать внимания на шизняк, летящий с информ-ресурсов Украины.

Что сказать непосредственно об условиях, в которых находятся ребята. Да, не палаты люкс, но вполне комфортабельные условия, как для лечебного медучреждения соответствующего профиля и уровня. 4—6-местные палаты, светлые окна, тумбочки, столы. Чисто, насколько это возможно в таких условиях — уютно. Где-то штрихом к уюту был кот, а где-то маленькая стопочка книг и журналов.

Телевизор в Луганске находился в большой столовой, в Донецке просто не обратила внимания на данный атрибут благоустройства, было просто не до того. Для нас важным было одно, мы добрались, ребята живы, улыбаются, в относительном здравии, зависящем от того, насколько к ним «были небезразличны» гестаповцы новой генерации на материковой Украине. Одним бесспорным плюсом в Донецке было наличие «зимнего сада», парковой зоны перед лечебным корпусом, а в Луганске — длинные коридоры для прогулок с выходом на балкон, где можно перекурить, подышать свежим воздухом, да и просто постоять, размышляя о грядущем будущем в новых условиях.

Слишком мало времени было отведено на посещение Республик, на каждую по два дня, поскольку работу никто не отменял, и домой нужно было вернуться вовремя.

Но Господь так управил, что пообщаться мы успели практически со всеми ребятами. Каждого успели выслушать в той или иной степени, поделиться своим опытом легализации в России, подсказать какие-то из известных нам способы поиска официального трудоустройства, медицинского страхования и прочее.

— Есть ли разница между содержанием в Донецке и Луганске?

— Содержанием? Юлечка, содержат под стражей, а ребят охраняли представители республиканской полиции от излишне назойливых представителей СМИ и общественности, к которым, при адекватном поведении, было весьма лояльное отношение. У нас не было проблем с посещением в первый день, когда мы со сладостями и тем необходимым, о чём попросили освободившиеся ребята, появились у шлагбаума госпиталя. Наверное, это единственная разница в охране. В Донецке мы с охраной столкнулись на въезде в медучреждение, а в Луганске непосредственно в корпусе.

Поскольку ничего запрещённого в наших сумках априори быть не могло, и там, и там, мы прошли на территорию медучреждений беспрепятственно.

— Читала в сетях, что на следующий день после Вашего визита в Донецке был введён запрет на посещение освобождённых непосредственно в палатах.

— Да, такой факт имел место, но, тут нужно отдать должное бывшим политузникам, их вины в этом точно не было. И в Луганске, и в Донецке, обменянные-2019 удивили всех своей выдержкой, тактом и пониманием того, почему процесс идёт именно таким образом, и почему он несколько затянулся. Просто в Донецке работа с ребятами велась сразу по нескольким направлениями, а в Луганске их сначала предпочли подлечить, а потом уж вести разговоры на заданные темы.

— Известно, что Харьковское землячество занимается помощью своим соотечественникам…

— Юлечка, мы снова возвращаемся с Вами в разговоре к помощи политзаключённым. Раз вы задаёте повторно данный вопрос, значит, в этом есть определённый смысл. Ну, прежде всего, для того, чтобы оказать кому-либо помощь, нужно самому научиться стоять на собственных ногах в сложившихся жизненных условиях, найти единомышленников, готовых, подавив личные амбиции, направить свою деятельность в единое русло, и, конечно же, научиться друг друга слушать и слышать, чтобы иметь здравый смысл не реагировать на происки врагов и недоброжелателей.

Хотя недоброжелатели, это некий маркёр успешности нашего проекта. Если сравнить количественный состав членов нашего сообщества земляков и количество «трутней», стремящихся опорочить наш круг единомышленников, то это где-то числа одно порядка, но весьма разного КПД. За нами помощь людям, за ними… Ну вы знаете принцип работы скунса? Если не «запахнет», о нём и не узнает никто. Ну а если скунс «запах», значит — его обуял страх, и вонь, как известно из биологии — средство самозащиты данного животного.

— Давайте ближе к сути, если можно.

— Могу сообщить, что на последнем этапе нашей работы членами землячества были охвачены 22 политзаключённых из разных регионов Украины, и граждан России в том числе. Но, как мы и ставили всегда в известность общественность, основной упор был всё же сделан на помощь политзаключённым г. Харькова (16 человек). Кстати, одним из освобождённых из нашего списка был житель Горловки, Сергей Азанов, с родными которого мы тоже поддерживали тесные связи на протяжении всего периода его заключения. Было приятно пообщаться с Серёжиной сестрой Оксаной уже на донецкой земле, пусть и по телефону.

По решению нашей группы посильная помощь была оказана каждому из 22 учтённых в нашем списке, плюс ребятам из подразделения «Беркут», по нашему общему с их сослуживцами решению, Деду-медовику (средства были переданы непосредственно в руки его супруге), поскольку Николай Рубан на момент нашего прибытия уже находился в другом отделении, куда доступ никому кроме родных разрешён не был… Увы, стрессы последних дней несколько подкосили человека. Будем надеяться, что всё будет хорошо и он, как боец, вырулит из ситуации со здоровьем.

В общей сложности помощь была оказана 28 человекам. Последний, кому мы оказали помощь, был представитель одесского сопротивления. Мы уже вернулись в Липецк, когда нас «догнала» просьба о помощи с выделением средств связи для одесситов в Донецке. Оперативно созвонились с членами нашей группы, нашли возможность, в экстренном порядке перебросить деньги на Донецк, где уже утром наши же земляки-харьковчане, мотнулись на рынок, купили телефон и доставили по назначению в госпиталь.

Вы знаете, мы были рады, что смогли оказать помощь. В основном постарались передать её в финансовом эквиваленте, понимая, что на выходе ребятам будет так проще решить хоть часть своих проблем. И да, в Донецке, непосредственно на закупку продуктов, мы выделили средств из фонда помощи заключённых намного меньше, видя, как успешно сработали местные землячества, и в том числе и наше харьковское в Донецке, опустошая лавки донецких магазинов и таща в госпиталь всё, от сигарет до кур с котлетами и консервации. Это было очень приятным для понимания, особенно когда вспоминаешь первый обмен военнопленными, когда ребятам особо рассчитывать было не на что, кроме помощи самих Республик.

Ещё находясь в Липецке, сами судорожно ища средства на саму поездку в ЛДНР, мы уже услышали о том, что с гостями, спешащими на помощь в ЛНР к нашим ребятам, дела обстоят не так радужно. И это не потому, что о них не вспомнили, или проигнорировали. Просто так сложилось, что представителей харьковчан в ЛНР намного меньше, ДНР стала точкой сбора наших земляков и это просто объективная реальность.

Всё шло в соответствии с планом, и любые расходы производились в рамках плана под фиксируемые подписями отчёты. Все отчёты, по согласованию с освобождёнными, выставлялись на наших страничках, в строго озвученных рамках. Поэтому мы были неприятно удивлены, что частью наших фотоотчётов, без уведомления членов группы, воспользовались представители некоторых интернет-объединений, в частности в группе «Сводки от ополчения Новороссии», подкрепив ими персональные данные как ныне освобождённых, так и тех из ребят, кто давно вышел на свободу, либо никогда не был арестован. Что наводит на мысль о некоей провокации, направленной на дискредитацию нашей группы, о чём нами и было заявлено в интернет-сетях, что, в свою очередь дало возможность представителям некоего субстрата «скунс-фу» ещё раз поднять хвост.

Да, дорогие друзья, чуть не упустила возможность поблагодарить тех из представителей нашего землячества, кто помог нам самим в дороге финансово, подстраховав в особо сложные моменты путешествия. Наташа Л., твои денежки, упавшие нам на телефонный счёт уже в момент отправления поезда, мы переадресовали на помощь Игорю, о котором ты очень переживала. Поверь, он оценил твою заботу, по улыбке было видно, а нам радостно.

Да так и было, где не могли получить чек — тратили из тех, что нам поступили в экстренном порядке накануне отъезда. Отчёты предоставлены, проект, один из основных закрыт, идём дальше.

— Сейчас многие из Ваших «птенцов», слава Богу, находятся на свободе, чем же теперь будет заниматься Ваша группа?

— Мы обозначили в своём финальном отчёте по поездке, что землячество оставляет за собой право продолжать два проекта — «Помоги политзаключённому, отправь посылку» и «Авторы Слобожанщины — политзаключённым Украины».

По первому проекту уже можем отчитаться. Он продолжает действовать. В нашем списке, после обмена, осталось три человека, а на сегодняшний день, судя из полученной нами информации, уже два.

14 и 19 января на имя ребят уже отправлены посылки с продуктовой помощью. Юля, задумайтесь, проекты действуют уже сами по себе, мы всего лишь оказываем координационную работу, направляя помощь туда, где в ней больше всего нуждаются. А это уже неоспоримый факт доверия со стороны людей, нас незнающих. И да, мы готовы, по возможности, и сами протянуть руку помощи, для этого и поддерживаются связи с волонтёрами, чья деятельность не вызывает у нас сомнения, и отчёты о которой мы получаем в полной мере и своевременно.

«Фу» в наше сторону, естественно, имеет место быть. Вся разница в том, что наша деятельность открыта для интернет-сообщества и все отчёты, как отражаются в ленте новостей, так и хранятся в полном объёме с указанием дат, фамилий и объёмов поступлений средств, как от благодарителей, так и отчётов по факту на имена благополучателей. Любые инсинуации на эту тему — сквозняк под «подгоревшим хвостом».

Вернёмся к теме политзаключённых. Перед ними открывается новый путь в жизни. Ребята прекрасно понимают, что ни безоблачным, ни лёгким он не будет. Радует, что они не питают никаких иллюзий на сей счёт и все свои планы тщательно взвешивают, опираясь на имеющиеся реалии, которые, прежде всего, вытекают из обозначенных им республиканских программ, в рамках которых и будет проходить их легализаций в Республиках, и из личных умений и навыков каждого персонально.

Кому можем, словом и делом мы оказываем информационную помощь и на данном этапе.

Остаётся надеяться, что в Республиках земляки найдут необходимую поддержку и ту стартовую площадку, с которой и смогут оттолкнуться в дальнейшем, строя свою новую, свободную будущность.

Ну а всем и доброжелателям, и недоброжелателям нашей группы могу сказать только одно — «Встреча в шесть часов вечера после войны обязательно состоится. Вот тогда и поговорим, а пока на болтовню особого времени нет. Своих друзей мы идентифицируем по делам, своих врагов — да кому они интересны?!»