От донецкого Евромайдана до «Русской весны». Как это было
Бандеры и фашисты, рашисты и русофобы, «ДыНыРэ» и «Укропия»… Чем только не пополнился современный русско-украинский разговорный словарь за прошедшие два года. Обоюдная ненависть, тысячи инвалидов, почти 10 тысяч только официально убитых граждан Донбасса. Десятки тысяч убитых военнослужащих ВСУ, которых никогда не признает Петр Порошенко, потому что официально «потерь нет»…
Почему народ Донбасса лишили права на самоопределение и натравили на него «ПСов» и армию? Почему не произошло «вежливого» урегулирования вопроса?
21 ноября 2013 года. Первый митинг в Донецке в поддержку Евромайдана. К последнему легитимному президенту страны вопросов и претензий накопилось много, чашу терпения переполнило не подписание ассоциации с ЕС, к которому, с подачи и при активной поддержке самого Януковича, вся страна готовилась несколько лет кряду. Это сейчас известно, что Украину отодвинули еще на четверть века от Европейского Союза из-за разгула нацизма и бандитизма, но тогда, в роковую для страны осень 2013, в это просто невозможно было поверить.
Митинги, по старинке, кем-то финансировались, в определенное время появлялась и увозилась аппаратура, привозили флаги, созывали журналистов. Собственно, одной из организаторов Евромайдана в Донецке выступала городская журналистка Екатерина Жемчужникова. Но были и добровольцы, подтягивающиеся к месту проведения митинга у памятника Тарасу Шевченко после работы, учебы, или вместо оных. Стандартно, мегаполис мало обращал внимание на любые акции протестов, занятый зарабатыванием денег, поэтому численность митингующих едва добиралась до пары сотен человек. Позже кто-то начнёт рисовать листовки с портретом Януковича в образе Гитлера (видимо, украинцам не хватает данного персонажа истории, если они усердно примеряют его прическу всем кому не лень), пройдут акции против действующего президента. Местные жители приносили донецким евромайдановцам продукты, горячие напитки и деньги, в общем, все в лучших традициях киевского Майдана.
Начало Евромайдана в Донецке. Ноябрь 2013 года.
В это же время в нескольких сотнях метров от Евромайдана на центральной площади имени Ленина будут митинговать коммунисты, а на сессиях горсовета представители «Партии регионов» будут предсказывать реальное и сбывшееся (как показала практика) будущее Украины и Донбасса
В следующие дни евромайдановцы будут устраивать автопробеги, марши по городу, состоится выступление группы «Гайдамаки» и встреча с украинским писателем Жаданом, но массовой поддержки акции так и не встретят.
Пока Евромайдан в Донецке собирал 100-200 сторонников, Антимайдан в один только день 4 декабря собрал около 5 тысяч человек. На первом антиевроинтеграционном митинге дончане держали плакаты и транспаранты с лозунгами: «Украина! Не слушай провокаторов! Слушай себя!», «Нет дестабилизации, нет гражданскому противостоянию!», «Киев - столица мирной страны», «Тысячи митингуют - миллионы работают». Люди заявляли: «Мы любим Украину, но не поддерживаем Майдан. Поддержка Майдана – не есть поддержка Украины», но услышаны не были.
Переломным выдалось начало весны. Уже 1 марта Донецк впервые сменил украинский флаг на российский. Над головами тысяч собравшихся на площади Ленина развевались триколоры, и люди продолжали подтягиваться сюда со всех районов города. Открыл митинг чиновник городского совета Богачев, который несколько дней до этого митинга призывал к спокойствию, уверяя, что «власть с народом заодно», но сейчас, после событий в конце февраля в столице, стало очевидно, что дни правления этой власти сочтены. Попытавшись снова спеть ту же песню, он едва унес ноги живым, дончане Богачева освистали, и выдвинули первые требования: если Украина глуха к своим гражданам в восточных регионах, то нас возьмет под свою защиту могучий российский орел. Впервые шахтерский край скандировал в унисон: «Россия!».
Не Богачева, представителя власти, допустившей массовые беспорядки в Киеве, а новые лица с новым курсом ожидал услышать народ: к микрофону пробился Павел Губарев. Потасовка старого и нового курса, в тот момент один человек олицетворял желания всего Донбасса: Губарева пытались сдерживать, выворачивали руки, не подпускали к микрофону, но на помощь ему в едином порыве пришел народ. Именно с его появлением на сцене Антимайдана, в Донецк пришла «Русская весна». Впервые со времен распада СССР, перед 50 тысячами человек говорил русский патриот, и говорил то, что хотел услышать народ.
От площади Ленина толпа двинулась в сторону облгосадминистрации, митинг здесь продолжался до позднего вечера, пока, наконец, триколор не вывесили над зданием. Позже, он будет еще несколько раз уступать место украинскому флагу, пока не «пропишется» здесь окончательно.
После этого события, больше месяца народ Донецка и всего региона будет съезжаться сюда, причем, логично было бы предположить, что в таких митингах будут преобладать люди постарше, прожившую большую часть жизни при Советском Союзе, но все было с точностью до наоборот.
Другим очагом «Русской Весны» в Донбассе стал Славянск. В этом городе еще в конце 2013 года была весьма скромная попытка устроить если не Евромайдан, то хотя бы Автомайдан. Из заявленных 10 автомобилей в город приехали 4, жители Славянска попросила автомайданщиков разворачиваться в сторону Киева, и не портить городскую атмосферу своими: «Пандами гэть!» и «Вы быдло». Агитирующие так и не поняли, почему в этой части северодонбасской агломерации их не любят.
В противовес этому, Антимайдан здесь собрал до двух тысяч человек, а само ополчение оформилось быстрее и организованней, чем в других городах, где вовсю пахло «русской весной».
Народный мэр города Вячеслав Пономарев уже к началу апреля создал здесь единый координационный центр, работающий с другими городами этой части региона. Стрелков сюда пришел только 12 числа того же месяца, позже объясняя свой выбор тем, что ему нужен был «разогретый» населенный пункт, а в миллионном Донецке он мог потеряться. Из интервью: «На Славянск вышли совершенно случайно. Нам нужен был средний город. 52 человека — это сила в более-менее небольшом населённом пункте. И мне сказали, что в Славянске наиболее сильный местный актив. Этот вариант мы оценили как оптимальный».
Потом был референдум, необыкновенная эйфория от осознания того, что «Мы – русские!», «Мы смогли это сделать!», «Мы уже победили!». И полные надежды взгляды в сторону России. Донбасс мечтал о воссоединении с Россией (некоторые мечтают и сейчас) не просто для получения российских паспортов, а для того, чтобы стать в этой части российской географии научно-промышленным сердцем «русского мира». Передовая экономика, гениальные машиностроители и инженеры, научный потенциал – должны были вывести регион на уровень жизни, который Украине и не снился. Однако, не срослось. Но народ и лидеры «Русской Весны» Донбасса еще не осознали этого, вера сохранялась до последнего. Тогдашние руководители уже созданной республики прямо обращались к России за помощью, а премьер-министр Александр Бородай уверял всех, что вот-вот, уже очень скоро, Россия придёт в Донбасс.
Кстати, последний (Бородай) фигура, в которой народ увидел чуть ли не признание российской стороной. Ко времени назначения москвича Бородая на должность председателя Совета министров ДНР (16 мая 2014 года), официальная Россия усердно просила Донбасс от референдума временно отказаться, в итоге, его результаты «уважили», но так и не признали. И вот, появляется он – «московский мэр ДНР» и «рука Кремля», как называет его народ. Сам себя Бородай называл проще - «кризисным менеджером». При нем в Донецке часть структуры старой украинской власти находилась и даже работала в Донецке, земля полнилась слухами, что местное МВД продолжает как ни в чем не бывало собирать материал на «сепаратистов» и перенаправлять его в Киев. Проблему решил Безлер 1 июля 2014 года, войдя в облУВД и «уволив» его начальника. Правда, при стрельбе погиб охранник. Бородай с Безлером «разошлись в оценке происшедшего», но конфликт таки замяли. Позже Бородай подаст в отставку с поста председателя Совмина ДНР, мотивируя это тем, что на этой должности уместнее было бы видеть человека местного. Но корабль Республики он таки запустил, направив его в избранном народом Донбасса направлении.
В Славянске уже шла война.
А в Донецке… Булгаковский герой задавался мыслью: «Как выглядела бы земля, если бы с нее исчезли тени?». Что было бы с Донбассом, если бы «Русская весна» не замаралась криминалом и пережитками прошлой украинской власти, внезапно всплывших на поверхность идеи, объединяющей русский народ?
Когда весной-летом 2014 года Донецк опустел на 2/3 своих жителей, и по центральным улицам города можно было ходить в час-пик, раскинув руки и не оглядываясь на светофоры, причиной к этому стала не начавшаяся в аэропорту и его окрестностях война. Вернее, не только война. В лексикон прочно вошло слово «отжать», что очень испугало местных жителей. В интересах революции отжимались машины, бизнес, реже – жилье. На деле, машины перепродавали. Те, кто за темой следил, уверяли, что в некоторых регионах России и Украины рынок подержанных авто сильно упал в цене из-за переизбытка предложения. Отчасти, по этой же причине из большей части Донбасса спешно выехали все автосалоны. Это дало пищу для киевской пропаганды, внезапно получившей почву. С того времени и до сих пор (хотя проблема уже улажена), украинские СМИ «переписали» идею «русского мира» на возвращение ДНР к браткам 90-хх гг. Если бы в то время Киев протянул Донбассу руку дружбы, согласившись решить вопросы «единства страны» полюбовно, то регион вполне мог бы принять это предложение уже из страха за свою собственность. Жаль, но судьба всей Украины и Донбасса в частности корректировалась не в Киеве, а за океаном. Тогда же, параллельно информации об очередном «отжатом» кусочке чьей-то собственности появлялись сообщения о новых победах ополчения в Славянске.
Потом Славянск был оставлен (или сдан по другим утверждениям). Стрелков со своим отрядом зашел в Донецк, объявив себя его «военным комендантом». Случилось это 5 июля 2014 года. Многие, из немногих оставшихся жителей города, были рады этому, кто-то был недоволен и спешно закрывал свой магазин, салон или предприятие, боясь новых «отжимов». Однако тогда никто и не догадывался, что в город уже пришла война. Она стоит у порога, готовясь пожирать своих первых жертв. «Русская Весна» в Донбассе перешла в кровавое лето, осень, зиму, новую весну и так по кругу.
Я дописываю последнее предложение этой статьи, а за окном вовсю грохочет «перемирие».
