Параллелепипед Маркаровой и ливанский дефолт
9 марта Ливан объявил дефолт по евробондам. 10 марта Минфин Украины отменил аукцион по размещению ОВГЗ и объявил об этом ещё до нефтяного кризиса. Ранее, 3 марта, он отказался от размещения, но только среднесрочных ОВГЗ.
Мотив — падение спроса на облигации развивающихся стран. Но мы-то знаем, что интерес падает именно к нашим ОВГЗ. Гривна дешевеет, сверхприбыли тают. Скрип шатающейся пирамиды, которую экс-министр финансов Маркарова назвала параллелепипедом, слышен уже не только её сменщику Уманскому. А Ливан задаёт тренд страхам инвесторов.
Новость о дефолте Ливана затерялась в водовороте новостей о падении цен на нефть и курса рубля. А зря, потому что история для нас очень поучительная, и нам бы не мешало её выучить накануне собственной «облигационной турбулентности».
Примечательно, что осенью прошлого года правительство Ливана раздумывало, не разместить ли еврооблигации на сумму $2 млрд., которые могли бы стать самыми высокодоходными долларовыми госбумагами в истории. Речь шла о ставках в 14,7%. Это немногим ниже, чем ещё недавно продавали Украина (вспомним евробонды с доходностью более 10%), Венесуэла (12,8% и 11,9%, правда по обоим выпускам она допустила дефолт в 2018 году) и Эквадор (10,75% по долгу на $2,1 миллиарда с погашением в 2029 году).
До этого Ливан в 2018 году выпустил облигаций на $3 млрд. под 8,2%. Но, поскольку по данным индексов Bloomberg и Barclays его еврооблигации показывали худший после Аргентины результат на развивающихся рынках, самого дорогого в мире заимствования не вышло.
А совсем недавно новый премьер-министр Хасан Дияб объявил о неспособности страны осуществить выплаты, запланированные на понедельник, 9 марта. Правительство единогласно проголосовало за дефолт и сообщило, что готово начать с кредиторами переговоры о реструктуризации долга.
Своё решение власти приправили знакомыми нам упрёками в адрес «папередников». Дескать, вынуждены расплачиваться за их ошибки, поставившие страну на грань мирового первенства по уровню долга. Разберёмся, как же Ливан дошёл до такой жизни и есть ли у нас схожие экономические дефекты.
Итак, в конце января президент Ливана сформировал новое правительство из 20 министров во главе с Диябом. В состав вошли шесть женщин, а Зейна Акр стала первой в арабском мире женщиной — министром обороны. Гендерная квота должна была умилостивить западных кредиторов и помочь Ливану с выплатами по евробондам: $1,2 млрд. в марте, $700 млн. в апреле и $600 млн. в июне. Но Запад остался глух к просьбам Ливана о финансовой помощи. А от МВФ вместо спасительных траншей последовали лишь стандартные советы затянуть потуже пояса.
Но штука в том, что новое правительство пришло к власти на волне протестов, сбросивших его предшественников во главе с Саадом Харири. Его правительство как и раз и пыталось реализовать в 2019 году упомянутый антикризисный план МВФ: сокращение пенсий и социальных выплат, чистку национальной банковской системы, девальвацию национальной валюты. И закончилось это большим бунтом.
Дело в том, что привязанная к доллару валюта, достаточно сильная по сравнению с другими арабскими странами, социальная защита и присутствие в органах власти выходцев из разнообразных христианских конфессий долгое время делали Ливан вполне благополучной в экономическом плане страной.
В 2018 году ВВП на душу населения составлял в Ливане $9,3 тыс. Причём это считается большим падением по сравнению с 2013 годом, когда показатель достигал $16,3 тыс. Темпы роста в разные годы достигали впечатляющих величин. Рекорд — в 2007 году 9,9% роста ВВП за год.
В Украине ВВП на душу населения в 2013 году составлял $4 тыс., в 2017-м — чуть больше $2 тыс. В 2018-м — около $3 тыс. С паритетом покупательной способности — максимум $5,5 тыс. Как говорится, ощутите разницу.
Что подорвало экономику Ливана? Однозначно сказать трудно. Одни пишут, что война в соседней Сирии и проблемы беженцев, отпугнувшие иностранных инвесторов. Другие — что снижение цен на нефть. Хотя Ливан не добывает нефть, многие его граждане работают в Саудовской Аравии, ОАЭ, Катаре на нефтяных месторождениях. Причём это, как правило, не разнорабочие, а квалифицированный персонал, инженеры. Пишут, что объём денежных переводов от них одно время составлял четверть ВВП и был в два раза больше всех прямых иностранных инвестиций.
И в этом мы очень похожи. По оценкам НБУ, объём частных переводов в Украину (по официальным и неформальным каналам) составил в 2019 году почти $12 млрд. Из них через системы перевода средств поступило почти $2,3 млрд., примерно пятая часть всех частных переводов в Украину. Это в разы больше, чем нерезиденты вложили в ОВГЗ, а инвесторы завели в нашу страну в форме прямых частных инвестиций.
Похожи и основные бюджетные проблемы у нас, и Ливана. Как и в Украине, основная статья экспорта — это поставки сельхозпродукции и железной руды. Только если наш топовый агропродукт — это подсолнечное масло (затем идут кукуруза, зерновые и проч.), то Ливан специализируется на овощах и фруктах, и особенно на клубнике (урожайность до 100 тонн на гектар), персиках и грушах. Можно ли на этом удержать бюджет? Нет, конечно.
Поэтому у них колоссальное отрицательное сальдо торгового баланса. Ещё больше, чем в Украине. Таможенные платежи невысокие благодаря ВТО (снова совпадаем), соответственно, бюджетный дефицит перекрыть нечем.
До последнего момента перекрывали заимствованиями и довели общий объём госдолга до отметки свыше 150% ВВП. Вплотную приблизившись к проблемной Греции. Но Грецию спасли ЕС, МВФ и Германия, щедро ссудив деньги и списав часть долга, чтобы спасти себя от дестабилизации еврозоны, а спасение утопающего Ливана оказалось в руках… самого Ливана. Не найдя другого выхода, Ливан объявил дефолт. Шесть женщин-министров его не спасли.
Впрочем, для нас важно, спасла или угробила Украину одна женщина-министр, теперь уже бывшая. Накануне ливанского дефолта Оксана Маркарова заявила в интервью FinClub, что ОВГЗ нельзя сравнивать с финансовой пирамидой.
«Можно называть это параллелепипедом или любой другой геометрической фигурой, но название «пирамида» не соответствует действительности. Мы даже короткие бумаги уже размещаем только время от времени исключительно для управления ликвидностью, чтобы выстраивать кривую доходности по всем инструментам. Мы уменьшаем долг по отношению к ВВП и находимся среди лидеров по темпам», — подчеркнула Маркарова.
Любопытно, что преемник Маркаровой Игорь Уманский называл активное размещение ОВГЗ ещё резче, чем пирамида — «аферой, уровень которой трудно вспомнить в Украине». И говорил, что «ОВГЗ выгодны крупным иностранным банкам, которые получают сверхприбыль. Для Украины же выгода сомнительная».
Понятно, что, заняв кресло министра, Уманский смягчит риторику в отношении ОВГЗ. Но вряд ли это сыграет решающую роль в условиях, когда интерес иностранных спекулянтов к высокодоходным ценным бумагам стран с неустойчивой экономической ситуацией падает. Особенно учитывая, что и проценты по ОВГЗ теперь стали ниже. Тем более не интересно.
Вот и приходится отменять аукционы. А скоро мы снова вернёмся к тому, что основными покупателями ОВГЗ станут Нацбанк и госбанки. И тогда «пирамида», она же параллелепипед, она же «афера» превратится в замкнутый круг, по которому будут двигаться долговые бумаги и выплаты по ним. И тут хоть горшком это дело назови, главное дефолта избежать. Но, как показывает пример Ливана, сделать это будет непросто.
