Первый раздел Украины

Вряд ли кто-то решит оспаривать тезис о том, что определяющими событиями сегодняшнего дня являются предстоящий вечером телефонный разговор между Дональдом Трампом и Владимиром Путиным, а также очередная годовщина воссоединения Крыма с Россией.

Что касается разговора двух президентов, то, по словам пресс-секретаря российского лидера Дмитрия Пескова, их беседа пройдёт где-то в промежутке между 16:00 и 18:00 часами по московскому времени, при этом продолжительность звонка не ограничена и зависит исключительно от воли и желания самих собеседников.

«Лидеры будут говорить столько, сколько посчитают нужным», — подчеркнул Песков.

Это уточнение сделано не просто так, а как бы с намёком на ожидаемые значительные решения, к принятию которых по итогам переговоров придут совместно Россия и США. Решения, от которых в том числе зависит и судьба Украины.

Накануне газета The New York Times, не изменившая с возвращением к власти Трампа своей приверженности глобалистам и Демпартии США, опубликовала статью, где с тревогой сообщила, что Белый дом и Кремль могут устроить сегодня эдакую «Ялту» на двоих — «большие государства определят границы в Европе», — одним из последствий которой станет раздел Украины.

«Трамп и Путин сегодня обсудят, что потеряет Украина после окончания войны», — пишет издание.

Помимо прочего ожидается, что каким-то образом будет решена судьба Одессы (киевские источники NYT утверждают, что Вашингтон готов отдать её Москве), что Украина и крупные европейские страны не согласятся с тем, что решат лидеры двух сверхдержав, зато руководство третьей, Китая, воспримет результат переговоров как победу Путина, победу права сильного, что в итоге сподвигнет Пекин на силовое решение тайваньского вопроса.

«Если судить по словам президента Трампа, то он и президент России Владимир Путин вот-вот переживут нечто похожее на собственную Ялтинскую конференцию. Общаясь с журналистами на борту Air Force One, Трамп ясно дал понять, что его запланированный на вторник телефонный разговор с Путиным будет посвящён тому, какие земли и активы Россия оставит за собой в том случае, если она согласится на прекращение огня. Помощники Белого дома намекнули, что Россия сохранит за собой Крым, а также почти всю территорию, которой она фактически владеет в настоящий момент — а это порядка 20% территории Украины.

При этом помощники президента Украины Владимира Зеленского признались, что они обеспокоены тем, что Трамп может поддержать и другие территориальные притязания Путина, которые могут включать критически важный порт в Одессе. И хотя представители администрации Трампа уверяют, что они своевременно информируют своих украинских коллег и европейских лидеров о своих взаимодействиях с Россией, пока неясно, согласятся ли Украина или крупные европейские державы с тем, о чём договорятся Трамп и Путин». Конец цитаты.

Несмотря на явно пропагандистский стиль изложения, одно подмечено верно — то, чему мы являемся свидетелями, действительно можно назвать разделом Украины. И, судя по всему, раздел этот станет лишь первым в череде последующих.

Почему?

Во-первых, потому, что насколько бы удовлетворительными для договаривающихся сторон ни были результаты раздела, его итоги, как довольно верно подмечено в статье The New York Times, никогда не примут ни на Украине, ни в Европе, ни даже в Турции, и, возможно, некоторых других государствах вроде Индии или Бразилии.

Вопрос признания или непризнания новых территорий за Россией всё равно останется спорным. А это, в свою очередь, ведёт к неустойчивости всей выстраиваемой системы глобальной безопасности. История Крыма, который вот уже 11 лет вроде как снова Россия, но в реальности с большими оговорками — банки, роуминг и так далее — тому наглядное доказательство.

Чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда попросту не должно существовать иных претендентов на исторические российские территории. Даже формальных. То есть признание над ними российской юрисдикции напрямую зависит от отсутствия на карте украинского государства.

Во-вторых, оставшаяся Украина, в каких бы размерах она ни была, продолжит представлять из себя очень шаткую конструкцию, лоскутное одеяло, даже не сшитое, а так, смётанное между собой.

Возвращением в состав России лишь четырёх регионов (если это всё же будет закреплено в рамках будущей «Ялты») застарелую болезнь украинской государственности не решить. Условно говоря, Харьков, Одесса и Львов в рамках одной страны бесконфликтно сосуществовать по-прежнему не смогут, а стало быть, турбулентность внутри Украины никуда не исчезнет.

Это, в свою очередь, вызовет либо новый виток центробежных процессов (читай — новый раздел), либо новую националистическую диктатуру, которая придёт к власти на лозунгах возвращения утраченного. Как итог: новый военный конфликт и, опять-таки, новый радел.

Ну, и в-третьих. Всё ещё довольно большая Украина не сможет выжить без помощи из-за рубежа, а кормить её Европа не собирается, что бы по этому поводу ни вещали всякие Урсулы, Каи, Анналены и прочие Эмманюэли.

По крайней мере, если у неё, Европы, не будет шансов вновь превратить Украину в оружие против России.

Как следствие: тотальный экономический кризис, социальные потрясения, прочие признаки всё той же турбулентности и дальше по списку: диктатура, война, раздел.

Как уже было сказано, нынешнее перекраивание украинских границ вряд ли станет финальным. Дело в том, что Украина как государство — это в принципе изначально мертворождённое образование. И решение всех её «генетически заложенных» проблем — как внутренних, так и внешних — находится в плоскости полного уничтожения украинской государственности и перераспределения украинской территории между соседями.

Ну, а так как в этот раз этого явно не случится (пока что всё указывает именно на такой итог), стало быть, в скором времени стоит ожидать продолжения процесса размежевания. Тем более, что история уже знает вполне положительные примеры. Поляки не дадут соврать.