«Подарок Западу». 65 лет назад Госдеп США первым опубликовал доклад Хрущёва о «культе личности»

25 февраля 1956 года, в последний день работы XX съезда КПСС, на закрытом утреннем заседании, которым почему-то руководил не Президиум ЦК, а избранный делегатами рабочий президиум, Хрущёв зачитал доклад о культе личности Сталина.

27 февраля текст доклада вручили некоторым представителям иностранных делегаций с обязательством вернуть его обратно до их отъезда из Москвы. Если верить воспоминаниям Хрущёва, через членов Польской объединённой рабочей партии он попал в Израиль, а оттуда — в США. В СССР полную версию доклада не обнародовали аж до 1989 года, зато 4 июня 1956 г. он был опубликован одновременно газетой «Нью Йорк Таймс» и Госдепартаментом США, а чуть позже его содержание огласили в эфире Радио «Свободная Европа». На русском языке доклад впервые напечатал в 1959 г. Народно-Трудовой Союз (НТС), который во время Великой Отечественной войны сотрудничал с нацистами и РОА, а после переметнулся к кураторам из ЦРУ.

«Чтобы сокрушить нас под корень»

Известный историк-декоммунизатор Рудольф Пихоя в своё время обратил внимание на то, что установить степень соответствия печатного доклада Хрущёва с его устным выступлением на съезде невозможно. Таким образом, нельзя однозначно утверждать, что услышанное и в большинстве своём поддержанное делегатами XX съезда тождественно тому, что с радостью опубликовала западная пресса. Однако основные и самые одиозные тезисы без сомнения тождественны. Вряд ли бы в ином случае премьер Израиля Бен-Гурион сказал, что «если это не фальшивка, не специально подставленная нам дезинформация, поверь моему слову — через двадцать лет не будет Советского Союза». Для разрушения страны понадобилось чуть больше времени, но суть произошедшего израильский политик уловил верно.

Ставший позже антисоветчиком, а в тот момент сотрудник журнала «Коммунист» М. Бурлацкий вспоминал:

«Уже в кулуарах съезда стало известно, что предстоит что-то необычное на его закрытом заседании. В коридорах, где находилось немало сотрудников — помощников руководителей, машинисток, стенографисток, приглашённых лиц, — как бы прокатилась волна: всем или почти всем было предложено покинуть здание съезда».

То есть, Хрущёв не так уж был уверен в общественной поддержке задуманного. Бурлацкий уехал обратно в редакцию и дождался своего начальника, который присутствовал на съезде.

«Он пришёл в редакцию сразу после заседания и уселся, не говоря ни слова, белый как мел, да что там, не белый, а серый, как земля под солончаком.

— Что произошло, Сергей Павлович? — спрашивал я.

А он молчит. Даже губы не шевелятся. Как будто язык застрял между зубов, не ворочается. Я дал ему выпить воды. Он сделал глоток, другой. Посидел немного. И опять ни звука.

— Не положено рассказывать. Специально оговаривалось, не должно просачиваться. Используют враги, чтобы сокрушить нас под корень».

Но врагам надо было помочь. Бурлацкий утверждает, что в израильское посольство текст передал сам Хрущёв, а генсек компартии Италии Пальмиро Тольятти и польские товарищи приняли непосредственное участие в распространении указанной информации на Западе.

Зачем это надо было Хрущёву, вопрос сложный и требует отдельного исследования. Скорее всего, стоит прислушаться к показаниям, которые ещё в 30-е годы дал расстрелянный за организацию антисоветского заговора Генрих Ягода. Он пояснял, что многие деятели, занимавшие в СССР высокие посты, были недовольны тем, что не могут пользоваться доступными их западным коллегам благами. Когда у тебя есть деньги, коммунизм тебе лично не нужен. Хотя в тот момент они ещё не думали о буржуазной контрреволюции, а лишь хотели привилегий, движение шло к 90-м годам и было прервано многократными партийными чистками. Как после смерти Петра I очень быстро был упразднён табель о рангах, и дворяне добились «вольности» не служить, так и после смерти Сталина верхушка партаппарата стремилась избавить себя не только от опасности новых «чисток», но и от ротации как таковой, хотела сохранить своё привилегированное положение. Американский историк Билл Таубман писал, что в 1940 г. на встрече с одним из крупных украинских партийцев, который критиковал Сталина за те самые чистки, Хрущёв сказал: «Погоди немного, — и мы разберёмся с этим „Мудакошвили‟».

Немаловажным фактором могла стать и внутрипартийная борьба. Некоторые исследователи говорят, что после смерти Сталина Берия собирался использовать имевшиеся у него материалы о причастности целого ряда высших советский деятелей к репрессиям 1937—1938 гг. для их дискредитации в свою пользу. Как известно, Берию расстреляли в 1953 г. и указанные планы не осуществились. В 1956 г. Хрущёв уже был точно уверен, что сможет уйти от личной ответственности и будет поддержан другими, кто также не хотел отвечать, если обвинит во всём Сталина, поскольку обличающие самого Хрущёва документы более не находились под угрозой обнародования.

«Руководил по глобусу» и «победили вопреки»

Итак, в докладе на закрытом заседании было сказано о «культе личности» и бонапартизме, антимарксистском подходе Сталина, его злоупотреблениях в борьбе с «врагами народа», плохом управлении во время войны и т.д. Доклад пронизан такими известными нам сегодня по западным и отечественным либеральным источникам словами и фразами как «паранойя», «истеричность», «мания величия».

«Сталин операции планировал по глобусу. Да, товарищи, возьмёт глобус и показывает на нём линию фронта», — нёс откровенную чушь Хрущёв, зная, что в зале никто не посмеет возразить даже против такого.

«Когда Хрущёв оторвался от текста и, в запале жестикулируя, произнёс: „А он, Сталин, руководил фронтами по глобусу‟, все молчали, даже военачальники. Им-то было что сказать, чем возразить. В другой бы партии, наверное, крикнули бы, не выдержали: „Неправда!‟, а тут смолчали», — вспоминал делегат съезда В. Я. Исаев.

Смолчал и сам Исаев. Смолчали ближайшие сподвижники Сталина — Молотов, Каганович, Ворошилов. Микоян же прямо поддержал Хрущёва. Гораздо позже Молотов объяснял, что был против, но боялся раскола в партии, и его единомышленников было слишком мало, поэтому он и решил не выступать.

Хрущёв яростно обличал Сталина в безграмотном руководстве войсками, зато себя выставлял в самом лучшем свете, говорил, что давал ценные рекомендации, но все они отклонялись и именно в этом причина таких больших поражений и потерь на первом этапе войны. Именно с доклада Хрущёва пошла известная сегодня фраза «победили вопреки».

«Не Сталин, — говорил Никита Сергеевич, — а партия в целом, Советское правительство, наша героическая армия, её талантливые полководцы и доблестные воины, весь советский народ — вот кто обеспечил победу в Великой Отечественной войне».

Дальше, уже в 90-е, из этого высказывания убрали партию и советское правительство, потом генералов и получилось, что народ выиграл войну как-то сам по себе, без экономического уклада, без организации, без идеологии, «победил вопреки».

Согласно Хрущёву, Сталин депортировал народы без какой-либо военной или гуманитарной необходимости, исключительно из-за своей врождённой злобности и паранойи, а «украинцы избежали этой участи потому, что их слишком много, и некуда было выслать. А то он бы и их выселил». И в зале посмеялись над этой, как показалось делегатам, остроумной шуткой. Но почему-то шуткой не посчитали замечание Хрущёва о том, что Сталин «страну и сельское хозяйство изучал только по кинофильмам». Впрочем, что уже могло шокировать после «глобуса»?

Ну и конечно вишенка на торте — это слова о том, что «когда Сталин умер, в лагерях находилось до 10 млн человек» (поэтому он кровавый тиран и всё такое прочее), хотя доподлинно известно о менее 2,5 млн заключённых во всех лагерях и колониях СССР на 1953 г. Это число вполне коррелируется с даже современными данными США, в которых, как известно, свобода и демократия. Так что первым Солженицыным оказался Хрущёв.

Казалось бы, Сталин подвергся критике за отход от позиций демократического централизма, единоличное принятие решений и т.д., но после хрущёвского доклада председатель совета министров Николай Булганин настоятельно рекомендовал не устраивать дискуссий и не задавать докладчику вопросы, что категорические противоречит принципу демократического централизма.

По этому поводу даже появился анекдот:

«На XX съезде Хрущёв получил из зала записку: „Где же вы были при Сталине?‟ Хрущёв спросил: „Кто это написал?‟ Никто не ответил. Он сказал: „Вот и я был там же‟».

Представить себе, что в 20—30-е гг. рабочие делегаты съезда позволили бы такое провернуть, поставить вопрос (особенно такой острый) на голосование без обсуждения и без критики, и никто бы не заявил с трибуны о контрреволюции, просто невозможно. К концу 50-х это стало реальностью. Почему? Возможно, тому виной стала в прямом смысле слова надорвавшая силы Великая Отечественная война. Лучшие люди, которые должны были строить новую страну, погибли на фронте, стали калеками или просто морально выгорели, больше не хотели бороться, а мечтали просто пожить в духе «лишь бы не было войны». И их, вынесших на себе все тяготы самой страшной в истории человечества войны, а потом десятилетие восстанавливавших страну от послевоенной разрухи, трудно в этом винить. Да и сколько их осталось? Исследователи говорят, что из поколения родившегося в начале-середине 20-х гг. с войны вернулось только 2%. Зато отсиживавшихся в тылу карьеристов оставалось предостаточно, и начиналось их время.

Безмолвный съезд постановил одобрить положения доклада и разослать его партийным организациям без публикации в открытой печати. Советский народ даже не поставили в известность о том, что участник революции, гражданской войны и победы над интервентами, организатор коллективизации, индустриализации и культурной революции, победы над фашизмом, послевоенного восстановления и создания «ядерного зонтика» теперь «плохой». Выдержки из доклада предоставили для ознакомления только партийным и комсомольским организациям, причём исключительно на закрытых собраниях. Но даже это вызвало брожение вплоть до откровенного диссидентства, которое пришлось давить силовыми методами. В 1962 Хрущёв был вынужден вообще запретить любое распространение доклада, и до 1989 года (когда уже было поздно) население страны в массе так и не смогло с ним ознакомиться. А в народе уже пошли слухи, тоже не способствовавшие стабильности в государстве. Когда сильный лидер с многочисленными объективными достижениями — безумный параноик, а разоблачитель и борец со злом — недалёкий «кукурузник», возникает идеологическая разбалансировка. И этим конечно пользуются соперники.

Кто сильнее: Тарзан или Хрущёв?

Доклад Хрущёва подорвал репутацию СССР среди иностранных компартий. Газета «Жэньминь Жибао» от имени Китайской коммунистической партии написала:

«Если сопоставить заслуги и ошибки Сталина, то у него заслуг больше, чем ошибок. Правильное в деятельности Сталина составляет его главную сторону, а его ошибки занимают второстепенное место. Каждый честный, уважающий историю коммунист, подводя итоги теоретической и практической деятельности Сталина в целом, видит, прежде всего, эту его главную сторону.

В условиях, когда Хрущёв фальсифицирует историю и полностью и огульно отрицает Сталина, вполне естественно, наш неотложный долг — встать на защиту Сталина во имя интересов международного коммунистического движения.

Проклиная Сталина, Хрущёв называет его „самым большим диктатором в истории России‟. Разве это не равносильно утверждению о том, что советский народ в течение долгих 30 лет жил не в условиях социалистического строя, а при „тирании‟ „самого большого диктатора в истории России‟? С такой клеветой никогда не согласятся великий советский народ и революционные народы всего мира!».

С этого начался конфликт СССР с главным своим союзником — коммунистическим Китаем, который потерял более 30 млн человек во Второй мировой войне, сыграв ключевую роль в том, что Япония не смогла нанести удар по Дальнему Востоку одновременно с нападением Гитлера, как это планировалось изначально. Именно из-за этого конфликта Китай вынужден был пойти на сотрудничество с США.

Шведская компартия узнала о докладе из иностранных СМИ, что закономерно восприняла как плевок в свою сторону. В ГДР информация о докладе тоже проникла из западной прессы. Шок был таким сильным, что министр народного образования Пауль Вендель заявил: «... всем членам партии очень тяжело видеть разрушение того, что ковалось десятилетия. Глубокое потрясение, прискорбное и полное боли потрясение среди нас, которое даже не может сравниться с тем, что происходит сейчас с молодёжью», а главный идеолог СЕПГ Курт Хагер сказал: «Кого из нас не затронуло данное событие? В конце концов, мы уже несколько десятилетий в партии, многие из нас выросли на трудах Сталина. Мы преклонялись перед Сталиным, Без сомнения, это тяжёлое потрясение и для молодых, и для старых». В СЕПГ начались брожение и ревизионизм. Ведь если Сталин — преступник, то на кого мы равнялись, и кто мы сами такие? Французские коммунисты в тот момент с СССР не порвали, но насторожились и разорвали отношения с Москвой чуть позже, после событий в Чехословакии ради сохранения хороших отношений с левой интеллигенцией во Франции. После доклада Хрущёва почти вся разочарованная академическая интеллигенция покинула компартию Англии. Компартии разделились на «сталинистов» и «антисталинистов», что не добавило им силы. Именно это, связанное с выступлением Хрущёва, разделение подтолкнуло венгерское восстание 1956 г., которое пришлось давить военной силой.

И только для итальянских товарищей доклад Хрущёва оказался вполне приемлем. Компартия Италии ушла в ревизионизм ещё до XX съезда, основав такое течение как «еврокоммунизм». Именно течение «еврокоммунизма» с его отрицанием революционной роли пролетариата и поиском революционных групп в среде университетской интеллигенции и студенчества, с его увлечением Троцким и идеями фрейдомарксистов Франкфуртской школы, с его «культурным» марксизмом и «нравственным» социализмом, породили явление «бархатных революций», т.е. майданов.

XX съезд был идеологическим ударом, но политически и экономически коммунизм в СССР подорван ещё не был. Контрреволюция произойдёт чуть позже, в 1961 г. на XXII съезде, где Хрущёв снова при одобрении делегатов уберёт из программы партии «главное в марксизме» — диктатуру пролетариата, объявит государство «общенародным». В середине 60-х, уже без Хрущёва, всё та же высшая партноменклатура проведёт т.н. косыгинские буржуазные реформы, в экономике появятся понятия прибыли и рентабельности, начнётся экономическая разбалансировка, кризис и дефицит, затем «рыночный социализм», плавно перешедший в перестройку, т.е. изменение строя с социалистического на капиталистический. С 1988 года СССР станет капиталистическим государством, в 1990 РСФСР фактически отделится от него, признав свои законы выше общесоюзных, а в 1991 страна распадётся окончательно.

Поэт-диссидент Иосиф Бродский скажет, что «все речи Хрущёва значат для освобождения Советского Союза от тоталитарного ига намного меньше, чем американский фильм „Тарзан‟», но что мог Бродский понимать в политике? А вот «прораб перестройки» Александр Яковлев в ней разбирался на высочайшем уровне.

«Группа истинных, а не мнимых реформаторов, — писал он, — разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и „нравственным социализмом‟ — по революционаризму вообще».

Так и вышло, старт распаду СССР дал отнюдь не Горбачёв со своим «процесс пошёл», а Хрущёв на XX съезде.