Политзаключённый Сергей Долженков: «Для меня дом везде, где говорят и думают по-русски»
Одессит Сергей Долженков — один из руководителей организации «Одесская дружина», принимавшей активное участие в антимайданном движении «Куликово поле» в Одессе. Изначально Долженкова вместе с другими людьми, обвиняли по статье 294 УК Украины — «Массовые беспорядки», предполагающей наказание от 8 до 15 лет лишения свободы.
Но 18 сентября 2017 года после 3-х лет СИЗО по «делу 2 мая» суд города Ильичёвска (переименован в Черноморск) Одесской области вынес Сергею, в числе остальных обвиняемых «куликовцев», оправдательный приговор. Сразу же после оглашения решения суда сотрудники СБУ задержали его прямо в зале суда, обвинив в посягательстве на целостность государства и действиях, направленных на захват государственной власти. Главным доказательством обвинения являлось участие Долженкова в автопробеге 28 марта 2014 года, посвящённом 70-летию освобождению Николаева от немецко–фашистских захватчиков. По мнению следствия, сам факт выбора этой даты свидетельствует об их злом умысле против украинской государственности, а речёвки: «Вперёд, славяне, русичи, вперёд!», «Слава героям-ольшанцам!» и т.п. вменяются, как «сепаратистские призывы».
На данный момент Сергей вместе с остальными обменянными политзаключёнными находится в больнице Донецка, где ожидает окончания проверки со стороны Донецкой народной республики, после чего окажется окончательно на свободе.
— Сергей, просидев в СИЗО более 3 лет, получив сначала оправдание и сразу новое подозрение, скажите, Вы ожидали, что дело повернётся таким образом?
— В СИЗО по «делу 2 мая» я провёл около 3,5 лет, после чего Ильичёвский суд вынес мне оправдательный приговор. Сразу после прочтения мне и Жене Мефёдову прокуратурой было вручено новое подозрение по факту автопробега в Николаеве по случаю 70-летия освобождения города от немецко-фашистских захватчиков.
На самом деле я действительно ожидал данного поворота событий, поэтому в зал суда взял с собой вещи на случай, если меня вновь задержат и, если отпустят. Но, несмотря на это, у меня всё ещё теплилась надежда, что я спокойно выйду, увижу наконец-то родных за столько лет… Однако, этого не случилось и мне пришлось находиться под стражей ещё около 2 лет, сначала в Одессе, а позже в Николаеве.
— Мы с Вами разговаривали в прошлом, однако не затрагивали тему физического воздействия. Скажите, к Вам применяли пытки?
— Мне повезло. За всё время нахождения под стражей, с 6 мая 2014 года до освобождения, ко мне не применялось ни физическое, ни психологическое воздействие. Однако уже с середины 2014 года и в 2015 году, когда начались массовые аресты неугодных граждан Украины, к ребятам активно применялись пытки. С самого момента задержания и на многочисленных допросах их активно обрабатывали сотрудники спецслужб. Мне лично известны случаи, когда людей топили, пытали током, избивали ребёнка на глазах у отца, ломали конечности… Всё это было, и это неоспоримый факт. Однако украинские власти упорно замалчивали данные факты и активно покрывали друг друга. Прокуратура отказывалась заводить уголовные производства в отношении сотрудников СБУ, считалось, что мы всё это придумали. Но это правда, и есть десятки подтверждений нечеловеческим действиям работников спецслужб.
— Как обстоят дела со вторым делом против Вас? Каким образом Вы смогли уехать, ведь дело ещё не закрыто?
— Дело слушается в центральном районном суде Николаева. Мне изменили меру пресечения под личное обязательство. Фактически я должен являться в суд по первому требованию и сообщать суду о смене места проживания, места работы и прочее. При этом, замечу, у меня огромное желание судиться дальше, писать ходатайства, что я могу участвовать в заседаниях в режиме видеоконференции. Пусть суд рассматривает эту возможность, я не отказываюсь от дальнейшего разбирательства и хочу доказать свою невиновность по этому абсурдному и надуманному делу. Единственный исход — оправдательный приговор, так как прокуратура за всё время не смогла даже собрать каких-либо доказательств. Их невозможно собрать по столь сфальсифицированному делу!
Насколько мне известно, в Минске стороны договорились о том, что люди, которых Украина передала на обмен, будут процессуально очищены. Поэтому я надеюсь, что будет указ президента об амнистии лиц, уехавших на обмен. Либо же прокуроры должны в суде заявить, что отказываются от обвинений, так как существуют договорённости об очищении.
— Собираетесь ли Вы возвращаться домой?
— Скажу так. Для меня дом везде, где говорят, думают по-русски. Где люди связаны одной верой, одной культурой. Поэтому Одесса, Донецк или любой город России для меня являются Родиной. По этой же причине я не чувствую, как говорят некоторые, себя в изгнании. Это всё Русь и мой дом.
— Пока Вы были в тюрьме, наверняка смотрели украинские новости «о террористах и сепаратистах в оккупированной части Донбасса». Насколько реальность соответствует сообщениям из Украины?
— Украинские новости я старался не смотреть вообще, так как правды там, наверное, 10% из всего, что происходит. Первое впечатление о Донецкой народной республике — довольно положительное. Здесь люди уже привыкли к тому, что происходит и, естественно, не считают армию Республики — террористами.
Я считаю, что с украинской стороны некорректно навязывать мнение своим гражданам о том, что здесь какие-то террористы и сепаратисты. Напротив, этих людей необходимо слушать и слышать, они достойны внимания. Люди здесь страдают уже несколько лет подряд, в том числе и от того, что их требования не услышаны. Ведь изначально они просили лишь признание русского языка, как второго государственного, и проведения референдума о федерализации. Их многократные требования, вполне, кстати, законные, новой властью, пришедшей после государственного переворота, услышаны не были, поэтому они были вынуждены взяться за оружие и отстаивать свою точку зрения. Я не собираюсь оскорблять жителей Донбасса, говоря о них, как о сепаратистах и террористах. Эти люди просто не были услышаны, вернее, их не захотели услышать, поэтому мы и имеем ту картину, которая происходит сейчас.
— Сергей, скажите, пожалуйста, почему Вы решились на обмен? Данный вопрос тревожит многих читателей. Вашей матери даже пришлось специально объяснять для подписчиков этот момент вашей жизни.
— Скажу сразу. Я всегда был согласен на обмен, хотя в украинских средствах массовой информации выкладывались фейки, дескать, я отказываюсь. Я ни разу не отказывался с момента начала так называемой антитеррористической операции на востоке Украины, так как считаю, что все политзаключённые так или иначе связаны с этим конфликтом. Существует неразрывная цепочка событий: Майдан, конфликт на Востоке, 2 мая в Одессе, ликвидация Антимайдана в других городах… Это всё звенья одной цепи, поэтому я всегда был «за» чтобы присоединиться к своим единомышленникам на востоке Украины. Однако мне предложили участвовать в этой процедуре лишь спустя 5 с лишним лет. Я подумал и решил, что раз меня затребовали в списках, то это необходимо. Тем более, что здесь, в Донбассе, мои друзья-одесситы, с которыми мы провели много времени в украинских застенках, которых я хотел очень увидеть. Так что, в первую очередь, это желание увидеть своих друзей, товарищей, близких мне по духу людей, с которыми мы начинали движение Антимайдана в Одессе. Кроме того, у меня есть родственники и друзья в России, которые долго ждали встречи со мной, и которых я, конечно, очень хочу увидеть. Такой возможности в Одессе у меня не было бы. СБУ нашли бы 1000 и 1 причину, чтобы не выпускать меня из страны.
— Не могли бы Вы вкратце рассказать о быте в больнице?
— Условия здесь отличные, все палаты с ремонтом, персонал — приветливый. К нам относятся, можно сказать, с материнской теплотой. Охрана, которая обеспечивает меры безопасности, довольно лояльна. Трёхразовое питание, прогулка на свежем воздухе. Конечно, с СИЗО несравнимо. Сейчас многие политзаключённые начнут своё лечение, я же, слава Богу, в медицинской помощи не нуждаюсь, поэтому просто ожидаю окончания проверки.
— Что планируете делать дальше? Уезжать в Россию или оставаться в ДНР?
— Некоторое время планирую находиться в ДНР. Должны пройти все проверочные мероприятия, ведь по прошлому масштабному обмену в 2017 году стало известно, что Украина засылала сюда диверсантов под видом пленных. Я прекрасно понимаю, что республика находится в состоянии войны, и все обменянные должны быть проверены на предмет сотрудничества с госслужбами и силовыми структурами Украины. По окончанию всех проверок собираюсь поехать в Россию к родственникам и друзьям, где планирую прожить некоторое время. А дальше — как Бог даст.
