Спасибо всем: вспомнили, что живой
О Владимире Высоцком всегда сложно писать. И в моменты, когда случаются какие-то юбилеи в его жизни, и мода на Высоцкого вдруг выплёскивается в умы граждан новыми потоками информации и её интерпретациями. И сегодня, 25 января, когда Высоцкому «стукнуло» бы 83 года.
Это прошлый, 2020 год, был у известного поэта, певца и актёра по-разному юбилейным: 25 июля исполнилось 40 лет со дня его смерти, а 1 декабря — 50 лет со дня свадьбы с Мариной Влади, о которой он сам написал в своём последнем стихотворении: «Двенадцать лет тобой и Господом храним».
И с Мариной, в принципе, всё понятно. О ней стало как-то не принято вспоминать после того, как пятью годами ранее со словами «Я поворачиваю свою жизнь и бросаюсь в будущее» она распродала на аукционе последние стихи, фотографии и даже посмертную маску Высоцкого. И хотя Россия сейчас как бы активно впитывает в себя «европейские ценности», но такой финансовый прагматизм «русской парижанки» многих русских реально покоробил.
За стихотворение со словами «Вернусь к тебе как корабли из песни, всё помня, даже старые стихи...», написанное рукой Высоцкого на визитной карточке агентства путешествий «Viazur» размером 13,4 на 10 сантиметров 11 июня 1980 года, за полтора месяца до смерти, вдова получила 200 тысяч евро. При стартовой цене всего в 8 тысяч. Слава Богу, стих вернулся в Россию: его купила супруга Андрея Гавриловского — основателя музея Владимира Высоцкого в Екатеринбурге и совладельца тамошнего небоскрёба «Высоцкий». В столицу Урала в музей Высоцкого отправились и некоторые его фотографии и иконы. А вот кому досталась посмертная маска Высоцкого, так и осталось неизвестным. Этот лот «не выстрелил»: при первоначальной цене в 35 тысяч евро он ушёл всего за 55 тысяч. Тоже русскому, который захотел остаться инкогнито.
Но ореол «любимой женщины-спасительницы поэта» в России несколько потускнел. Как там у Александра Пушкина: не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать. А здесь всё как бы наоборот: русские — во многом сентиментально-религиозные фетишисты. И легко могут торговать самими фетишами, но религия и память о них навсегда остаются в душе непонятными щемящими позывами. Вот многие и задумались, а где, например, поэтический сборник «Идут белые снеги» Евгения Евтушенко, который в 1969 году, ещё до свадьбы подарил Высоцкому и Марине с надписью: «Марине и Володе, чтобы, даже разлучаясь, они не разлучались никогда. Ваша Любовь благословенна Богом. Ради него не расставайтесь. Я буду мыть ваши тарелки на вашей серебряной свадьбе. Женя Евтушенко».
Сегодня уже понятно, что серебряная свадьба отменена Господом навсегда, а томик Евтушенко легко может стать лотом на аукционе, подставкой для кружки с чаем или брикетом для растопки камина по пьяной лавочке.
И к первой дате — годовщине смерти 25 июля — на надмогильном памятнике поэта на Ваганьковском кладбище даже голову поменяли. Да-да, говорят, сыну поэта Никите и моднячему московскому скульптору Александру Рукавишникову никогда не нравилось изображение поэта на могиле. Ну, то, что простояло почти 40 лет, с нимбом гитарного корпуса вокруг головы. Нимб всё же решили оставить, а вот голову заменить. И заменили. Сейчас Высоцкий на памятнике встречает всех недоумённо полуоткрытым ртом. А что? Хозяин — барин, да ещё и сын, а скульптор за бабки сейчас и не такое изваяет...
В отношении Высоцкого, как и в отношении многих людей его ранга и калибра, самая расхожая фраза — «он у каждого свой». Хотя сам он писал, что, дескать, оденусь как в каменный век, и скажет ценитель упрямый «Да это ж другой человек», а я — тот же самый. Но его всегда, и при жизни, и особенно после неё, когда нельзя уже было нарваться на хлёсткую ответку, боялись и любили, завидовали и лезли к нему в друзья, ненавидели и поклонялись, может быть, тайно, в душе.
Всегда Высоцкий был символом некоего протеста. Неосознанного, смутного, не всегда понятного и чётко сформулированного, но протеста. Может быть, потому, что он видел то, что и все, но глубже и дальше, а это заставляет человека неосознанно шевелиться и, как говорится, расширять собственные горизонты. Пел о том, чего людям не хватало тогда и не хватает сейчас, а это манит неизвестностью и неизведанностью чувств. Позволял как бы прикоснуться к умному, но запрещённому, а это рождает чувство запретной сопричастности и возвышает. Всё время о сложном, о потаённых уголках души говорил простыми словами, и это хотя слегка и разочаровывало наступающей ясностью, но всё равно рождало желание что-то делать. Умом ведь не только Россию не понять, но и русских.
Так в преддверии нынешнего дня рождения Высоцкого, в прошедшую субботу проявился этот неосознанный и, как многое бунтарское, бессмысленный и беспощадный протест против того, что происходит. У кого-то против карантинных мер борьбы с пандемией коронавируса, которые перелопатили и смешали привычные реалии жизни людей. У кого-то, как у сторонников арестованного Алексея Навального, против действий властей, которые всё это и замутили. А у известного актёра, барда и шоумена Никиты Джигурды — это, кажется, во многом личное. Это протест против того, каким многие его хотят представить. И как бы там ни было, а 23 января Никита с друзьями совместил 11-й день рождения своей дочери Эвы-Влады, живущей в Париже, с днём рождения Высоцкого и в Москве посвятил им обоим свой концерт. Из песен Высоцкого.
Как написала в «Фейсбуке» украинская политэмигрантка Оксана Шкода, состоялся «вечер памяти Владимира Высоцкого в московском ресторане «Карри» на Марьиной роще. Насколько я знаю, единственное мероприятие ко дню рождения Высоцкого в Москве. Его песни в исполнении Никиты Джигурды — это больше, чем круто. Нереально круто. В общем, всё было классно. Ну и, разумеется, респект гениальному Джигурде». Концерт под названием «Спасибо, что живой». И тоже протест против того, что все остальные «высоцкоманы», сославшись на пандемию, никак не чествовали поэта. А зачем? Год же не юбилейный...
А вот для Джигурды Высоцкий — это не только кумир детства и образчик для подражания, исполняя песни которого, он, по его же словам, сорвал когда-то голос. Высоцкий для него — это ещё и мерило творчества. Никита одним из первых начал исполнять песни умершего барда, и продолжает делать это сейчас. Причём делает это действительно талантливо, подчас на грани откровения, с таким же хриплым надрывом, в котором нет фальши и пародийности, но бьётся нерв всё того же протеста. И поиска чего-то такого, что не осознанно, но смутно желаемо. К тому же, кажется, Высоцкий для Джигурды — это ещё и творческий маячок-поплавок, который держит актёра на плаву и не позволяет утонуть в том не очень ароматном потоке неприглядной информации, хайпа и хейта, в который Джигурду погружают окружающие, а иногда и он сам, стараясь вырваться из-под гнёта критики, но не всегда зная, как это сделать.
Но когда Джигурда самозабвенно поёт Высоцкого, то становится понятно, почему Марина Влади, когда её спрашивали, неужели она не смогла найти себе мужа во всей Франции, шутливо по форме, но серьёзно по сути отвечала: «Там — шарман, здесь — мужик». Высоцкий — это сейчас ещё и протест против того, что реальной жизни подчас не хватает мужиков. Потому что мужчины стали очень женственными, а женщины чрезмерно мужественными.
Это толерантно, но очень плохой заменитель. И поэтому спасибо, что люди вспомнили Высоцкого. И поблагодарили, что живой.
