«Уже тогда было понятно, что никакой журналистской непредвзятости на войне быть не может». Интервью с Алексеем Селивановым

Особое место среди всей циркулирующей информации занимают новости, связанные с угрозой для жизни человека. К ним относятся войны, чрезвычайные ситуации, погромы, беспорядки и операции по освобождению заложников.

Такие новости добывать опаснее всего. Только в Ираке за последние четыре года убито более 90 представителей прессы. А ведь есть ещё Чечня, Афганистан, Сирия, Донбасс и другие горячие точки. Для военного корреспондента вопрос о том, как сделать свою работу и выжить, стоит на первом месте.

И одно дело заочно рассуждать о трудностях работы журналиста в горячей точке, другое — узнать все подробности и тонкости из первых уст. Я задала несколько вопросов военному корреспонденту Алексею Селиванову, автору и ведущему аналитической программы «Друзья майора Селиванова» на телевидении ЛНР. До 2013—2014 годов Алексей работал помощником министра обороны Украины, был о.и. директора Департамента социальной и гуманитарной политики оборонного ведомства страны, возглавлял отдел работы с общественными, религиозными организациями и шефских связей Департамента социальной и гуманитарной политики Минобороны.

— Расскажите, с какими трудностями придётся столкнуться журналисту в зоне вооружённого конфликта?

— Первая трудность, с которой придётся столкнуться, − это угроза для жизни. Ведь наиболее интересные и захватывающие репортажи снимаются на передовой и часто под обстрелом. В период военного конфликта в Донбассе, например, погибло несколько журналистов − Игорь Корнелюк и Антон Волошин, Андреа Рокелли и другие. Следующая сложность − это вопросы техники. Бывает, что невозможно срочно отправить материал в редакцию из-за отсутствия связи или мобильного интернета. Журналисту необходимо искать гостиницы или другие заведения, из которых можно осуществить оправку, поскольку редакциям зачастую нужны только свежие материалы. Журналисты больших компаний пользуются спутниковой связью. Есть и бытовые трудности. Журналисты терпят практически те же невзгоды, что военнослужащие: голод, холод, плохую еду, порой отсутствие света, воды, и прочие лишения службы. Единственное − они могут чаще выезжать в цивилизацию и пополнять там свои запасы.

— В каких условиях он будет находиться большую часть времени?

Пару слов об этом я уже сказал в предыдущем ответе. Значительную часть времени военный журналист находится в тех же условиях, что и бойцы. Значительную часть времени займёт обработка материалов. Ну и общение с максимальным количеством людей — это поможет и подготовить материал, и даже спасёт жизнь.

— Нужно ли военному журналисту налаживать контакт с бойцами? Насколько это вообще важно?

— Он может не налаживать контакт ни с кем и просто фиксировать события. Но если у военного журналиста выстроена коммуникация со всеми, в том числе и с бойцами, то репортажи будут получаться намного интереснее. Ведь одно дело просто снять происходящие события в сухой форме, другое — рассказать обо всём изнутри, через истории участников военного конфликта или жителей, которые там находятся. Иногда водитель, который всего лишь подвозит журналиста к месту боевого конфликта, может рассказать столько, что хватит на несколько репортажей. Именно такие истории всегда цепляют.

— Какие меры безопасности необходимо соблюдать военному корреспонденту, чтобы выжить в опасных условиях?

— Есть общеизвестные правила поведения журналистов в зоне конфликта. Самое первое — это то, что журналист должен выделяться и не сливаться с комбатантами и участниками боевых действий. И, по идее, противоположная сторона, видя журналиста с отчётливо читаемой надписью «пресса» на каске или бронежилете, не должна по нему стрелять. Однако по факту, на практике, они плевать хотели на опознавательные знаки военкора. Враг понимает, что журналист, работающий в боевых порядках противника − это солдат информационной войны. Можно долго говорить о какой-то непредвзятости журналистов, но все понимают, что военный корреспондент, работающий на определённую сторону, как правило, показывает её в хорошем свете. И наоборот — противоположную сторону освещает в негативном. Военкоров, которые бы спокойно ездили туда и обратно, пересекая линию конфликта, практически нет.

Да, в Чечне военные журналисты пересекали границу и работали с боевиками, будучи при этом гражданами России. Но они были явно антирусски настроены и пропагандировали боевиков. То есть уже тогда было понятно, что никакой журналистской непредвзятости на войне быть не может. Поэтому, например, во время военного конфликта в Донбассе украинская сторона намеренно вела огонь по российским и любым другим журналистам, которые находились в боевых порядках или местах расположения ополченцев. Вспомним украинского нацгвардейца Виталия Маркива, которого судили за это в Италии. Он как раз занимался тем, что целенаправленно вёл огонь по российским корреспондентам. И, следовательно, опознавательные знаки журналистов уже во многом теряют свою необходимость в военных реалиях. Наоборот, они привлекают к нему опасность. Поэтому представитель СМИ в условиях боевых действий может одеваться вообще как угодно, на мой взгляд. Лучше всего — во что-нибудь защитное и неприметное.

Все остальные меры безопасности общие для всех участников конфликта: при себе лучше всего иметь бронежилет и каску для защиты от осколков, необходимо прятаться при начале артиллерийского обстрела и знать, как и где правильно упасть. Знать, где скрыться от обстрела, как нужно обеззараживать воду, какие таблетки необходимо принять в случае чего. А если журналист отправляется в зону боевых действий, которая находится в экзотических регионах, то нужно сделать соответствующие прививки.

— Что обязан знать любой военный журналист, по вашему мнению, и почему?

— Главное, что обязан знать военный журналист — это то, что он де-факто рассматривается одной и более стороной как участник конфликта и как военный пропагандист вражеской стороны. На войне в Донбассе журналистов, работающих на противоположной стороне, никто не воспринимает. Ополченцы называют украинских военных корреспондентов пропагандистами, и наоборот. Непредвзятые журналисты-иностранцы, которые приезжали сюда специально с целью показать конфликт, как он есть, а не с точки зрения украинцев, воспринимались на Украине как пророссийские пропагандисты. И за ними закреплялся этот ярлык. Все знают Грэма Филипса — его теперь ни за что не пустят на украинскую сторону, он может работать только на нашей. И есть целый ряд других журналистов из Италии, Германии, Франции, оказавшихся в подобной ситуации.

— Какими качествами должен обладать военный журналист?

—Должен обладать, во-первых, всеми журналистскими качествами. А во-вторых, умением вести себя в боевой обстановке и не поддаваться панике. Военный журналист должен быть решительным и смелым. Не в смысле того, что он не испытывает страха, а в том, что может своим разумом этот страх побороть. Потому что военному корреспонденту грозят те же опасности, что и любому бойцу.

— На ваш взгляд, в чём заключается особенность работы журналиста в горячей точке?

— Помимо очевидного, связанного с опасностью, обстрелами, необходимостью выносить нестандартные для мирной жизни тяготы, − в условиях военного конфликта, особенно на передовой, всегда более обнажены человеческие чувства и эмоции, всё ощущается намного ярче. Некоторые люди подсаживаются на этот адреналин как на наркотик. И после освещения боевых действий и общения с людьми, часть из которых погибала у них на глазах, они не могут уже работать обычными журналистами в миру. Они сами напрашиваются на командировки в другие горячие точки. И здесь нужно, конечно, иметь очень крепкую психику. Ты буквально вчера разговаривал с человеком, он тебе раскрылся, вы подружились, а тут раз, и на следующий день ты видишь его оторванную голову.

— Военкор Левон Арзанов в одном из своих интервью сказал, что для военного журналиста поездка на войну — обычная командировка, как и любая другая. Так ли это на самом деле? Неужели не страшно, что обратно можешь уже не вернуться?

— Знаете, можно не вернуться обратно, даже переходя дорогу. Безусловно, опасно находиться в зоне конфликта, но всё-таки военный журналист − это не участник боевых действий. Шанс погибнуть есть, но не такой, как у военнослужащих. И в этом смысле работа журналиста на войне может быть не более рискованной, чем какое-нибудь резонансное расследование в тылу, когда задеваются интересы финансово-промышленных групп, мафий и так далее. Участники боевых действий отмечают, что на войне всё честно: есть враг, есть наши. И на всех «наших» военный журналист может положиться. И те корреспонденты, что честны со своим окружением, не имеют камня за пазухой, справедливо освещают ту жизнь, которая вокруг них на линии боевого соприкосновения, − пользуются большим авторитетом и уважением у военнослужащих. Поэтому в случае любой опасности они прикроют и защитят журналиста. Даже ценой собственной жизни. Учитывая это, я бы не трясся перед каждой командировкой в страхе умереть. Всё же это не только опасно, но и интересно.

— Что вы посоветуете тем, кто только готовится отправиться в свою первую рабочую командировку в зону вооружённого конфликта?

— Из материального: возьмите салфеток влажных − может произойти ситуация, когда вода будет отключена. Вода, аккумуляторы, тёплая одежда, спальный мешок — всё понадобится. Но и главное, что можно посоветовать журналисту — это умение общаться. Поскольку именно общение на всём пути следования, начиная от перехода границы боевого конфликта, способно дать наиболее интересную и полную картину мира, которую потом военный корреспондент может отобразить.

Яковлева Екатерина