Война на Украине и мировая экономика
В то время, когда военные аналитики и политологи высчитывают итоги, военные , политические, геостратегические последствия войны на Украине, экономисты и финансисты прогнозируют, как эта война повлияет на мировую экономику.
Известный экономист Нуриэль Рубини в своей статье на сайте Project Syndicate "Российская война и глобальная экономика" пишет, что заманчиво думать, что война на Украине окажет лишь незначительное экономическое и финансовое влияние в мире, учитывая, что Россия представляет всего 3% мировой экономики. Но политикам и финансовым аналитикам следует избегать принятия желаемого за действительное. Рубини считает, что мир вступил в геополитическую депрессию, которая будет иметь огромные экономические и финансовые последствия далеко за пределами Украины.
В частности, горячая война, по мнению Рубини, между крупными державами теперь более вероятна в течение следующего десятилетия. По мере того, как соперничество между США и Китаем в новой холодной войне продолжает обостряться, Тайвань тоже будет всё больше становиться потенциальной горячей точкой, противопоставляя Запад формирующемуся новому альянсу «ревизионистских» держав.
Стагфляционная рецессия
Главный риск, считает Рубини, сейчас заключается в том, что рынки и политические аналитики недооценивают последствия этой смены геополитического режима. К закрытию рынка 24 февраля — в день наступления российских войск — фондовые рынки США выросли в надежде, что этот конфликт замедлит готовность Федеральной резервной системы США и других центральных банков повышать директивные ставки. Но украинская война — это не просто еще один незначительный, экономически и финансово несущественный конфликт, подобный тому, что наблюдался в других местах в последние десятилетия. Аналитики и инвесторы не должны совершать ту же ошибку, которую они совершили накануне Первой мировой войны, когда почти никто не предвидел приближения крупного глобального конфликта. «Сегодняшний кризис представляет собой качественный геополитический скачок. Его долгосрочные последствия и значение трудно переоценить», - вывод Рубини.
С точки зрения экономики сейчас весьма вероятен глобальный стагфляционный спад. Аналитики уже задаются вопросом, смогут ли ФРС и другие крупные центральные банки добиться мягкой посадки после этого кризиса и его последствий. Рубини пишет - не рассчитывайте на это. Война на Украине спровоцирует массовый негативный шок предложения в мировой экономике, которая все еще не оправилась от COVID-19 и продолжающегося в течение года нарастания инфляционного давления. Шок снизит темпы роста и еще больше повысит инфляцию в то время, когда инфляционные ожидания уже теряют свою устойчивость.
Краткосрочное влияние войны на финансовый рынок уже очевидно. Перед лицом масштабного стагфляционного шока, связанного с отказом от риска, глобальные акции, вероятно, перейдут из текущего диапазона коррекции (-10%) на территорию медвежьего рынка (-20% и более). Доходность по безопасным государственным облигациям некоторое время будет падать, а затем расти после того, как инфляция перестанет привязываться. Цены на нефть и природный газ будут расти ещё больше — значительно превысив 100 долларов за баррель, — как и цены на многие другие сырьевые товары, поскольку и Россия, и Украина являются крупными экспортерами сырья и продуктов питания. Валюты-убежища, такие как швейцарский франк, укрепятся, а цены на золото продолжат расти.
Экономические и финансовые последствия войны и связанного с ней стагфляционного шока, конечно, будут наибольшими в России и Украине, за которыми следует Европейский союз из-за его сильной зависимости от российского газа. Но даже США пострадают. Поскольку мировые энергетические рынки настолько глубоко интегрированы, скачок мировых цен на нефть, представленный эталоном Brent, сильно повлияет на цены на сырую нефть в США (West Texas Intermediate). Да, США в настоящее время являются второстепенным нетто-экспортером энергии; но макрораспределение шока будет отрицательным. В то время как небольшая группа энергетических компаний получит более высокую прибыль, домохозяйства и предприятия столкнутся с массовым ценовым шоком, что заставит их сократить расходы.
Учитывая эту динамику, даже в противном случае сильная экономика США испытает резкое замедление, склоняясь к рецессии роста. Ужесточение финансовых условий и связанное с этим влияние на доверие бизнеса, потребителей и инвесторов усугубят негативные макроэкономические последствия российского вторжения как в США, так и во всем мире.
Ещё один важнейший вывод Рубини: «Грядущие санкции против России — какими бы масштабными или ограниченными они ни оказались — неизбежно нанесут ущерб не только России, но и США, Западу и развивающимся рынкам».
Более того, нельзя исключать, что Россия ответит на новые западные санкции своей контрмерой, а именно, резко сократит добычу нефти, чтобы ещё больше взвинтить мировые цены на нефть. Такой шаг будет приносить чистую выгоду России до тех пор, пока дополнительный рост цен на нефть будет больше, чем сокращение экспорта нефти. «Путин знает, что он может нанести асимметричный ущерб западной экономике и рынкам, потому что большую часть последнего десятилетия он потратил на накопление военного бюджета и создание финансового щита от дополнительных экономических санкций».
Кошмарный сценарий для центральных банков
Парадокс ситуации, по мнению Рубини, в том, что «глубокий стагфляционный шок также является кошмарным сценарием для центральных банков, которые будут прокляты, если отреагируют, и прокляты, если не отреагируют». С одной стороны, если они заботятся в первую очередь о росте, им следует отложить повышение процентных ставок или проводить его медленнее. Но в сегодняшних условиях, когда инфляция растёт, а центральные банки уже отстают, более медленное ужесточение политики может ускорить ослабление инфляционных ожиданий, еще больше усугубив стагфляцию.
С другой стороны, если центральные банки стиснут зубы и сохранят ястребиную позицию (или станут ещё более воинственными), надвигающаяся рецессия станет более серьёзной. С инфляцией будут бороться более высокими номинальными и реальными процентными ставками, повышая цену денег и тем самым ослабляя экономику в целом. Мы уже видели этот фильм дважды, о скачках цен на нефть в 1973 и 1979 годах. Сегодняшний повтор будет почти таким же уродливым.
Хотя центральным банкам следует агрессивно противостоять возвращению инфляции, они, скорее всего, попытаются ее сфальсифицировать, как это было в 1970-х годах. Они будут утверждать, что проблема носит временный характер и что денежно-кредитная политика не может повлиять на экзогенный отрицательный шок предложения или устранить его. Когда наступит момент истины, они, вероятно, остановятся, выбрав более медленные темпы ужесточения денежно-кредитной политики, чтобы избежать еще более серьезной рецессии. Но это снимет якорь с дальнейшими инфляционными ожиданиями.
Тем временем политики попытаются смягчить негативный шок предложения. В частности, Рубини полагает, что «США попытаются смягчить рост цен на бензин, сократив свои стратегические запасы нефти и подтолкнув Саудовскую Аравию к использованию свободных мощностей для увеличения собственной добычи нефти. Но эти меры будут иметь лишь ограниченный эффект, потому что широко распространенные опасения дальнейшего скачка цен приведут к глобальному накоплению энергоресурсов».
В этих новых обстоятельствах США будут ощущать еще большее давление, чтобы достичь modus vivendi с Ираном — еще одним потенциальным источником нефти — по возобновлению ядерной сделки 2015 года. Но Иран фактически связан с Китаем и Россией, и его лидеры знают, что любая сделка, которую они заключат сегодня, может быть отменена в 2025 году, если к власти в США придет Дональд Трамп или его преемник. Таким образом, новая ядерная сделка с Ираном маловероятна. Хуже того, в отсутствие таковой Иран продолжит развивать свою ядерную программу, повышая риск того, что Израиль нанесет удар по его объектам. Это нанесет двойной удар по мировой экономике. В результате различные геополитические ограничения серьезно ограничат способность Запада противостоять стагфляционному шоку, вызванному войной на Украине.
Последствия украинского кризиса
Рубини также делает вывод о том, что «западные лидеры также не могут полагаться на налогово-бюджетную политику для противодействия сдерживающим рост последствиям шока на Украине». Во-первых, у США и многих других стран с развитой экономикой заканчиваются фискальные «боеприпасы», поскольку они сделали всё возможное в ответ на пандемию COVID-19. Правительства накопили всё более неприемлемый дефицит, и обслуживание этих долгов станет намного дороже в условиях более высоких процентных ставок. Более того, налогово-бюджетное стимулирование — это неправильный политический ответ на стагфляционный шок предложения. Хотя это может уменьшить негативное влияние шока на экономический рост, оно усилит инфляционное давление. И если политики будут полагаться как на денежно-кредитную, так и на налогово-бюджетную политику в ответ на шок, последствия стагфляции станут еще более серьезными из-за повышенного воздействия на инфляционные ожидания.
Масштабная политика денежно-кредитного и фискального стимулирования, которую правительства развернули после мирового финансового кризиса 2008 года, не была инфляционной, потому что источник этого шока находился на стороне спроса, вызванного кредитным кризисом в то время, когда инфляция была низкой и ниже целевого уровня. Ситуация сегодня совершенно иная. Мы сталкиваемся с отрицательным шоком предложения в мире, где инфляция уже растет и намного превышает целевой показатель.
Глобальное влияние войны на Украине будет направлено на нефть и природный газ, но на этом оно не остановится. «Эффект домино нанесет серьезный удар по глобальному доверию в то время, когда хрупкое восстановление после пандемии уже вступало в период более глубокой неопределенности и растущего инфляционного давления. Последствия украинского кризиса — и более широкой геополитической депрессии, которую он предвещает, — будут какими угодно, только не преходящими», - это главный вывод Рубини.
