Соцсети

Итак, потеряны два Ми-8, один Су-34, и вероятно, ещё один Су-25.

Перед началом спецоперации умер друг, которого хоронили у него на малой Родине — на Белгородчине. Пока добирались до места, один попутчик из местных рассказывал, как на прошедших выборах в какие-то выборные органы кандидатам от Союза добровольцев Донбасса консультанты не рекомендовали идти под своими флагами: местное население, дескать, активно взаимодействует с Украиной в плане приграничной торговли и не одобряет ничего, что осложняет им жизнь. Поэтому избираться под эгидой борцов с Украиной здесь не очень обдуманно — политтехнологи пророчат низкую поддержку.

Вице-премьер правительства России Александр Новак дал понять, что есть тенденция к тому, чтобы доллар США и евро полностью ушли из внешней торговли России. При этом он признал, что нужно «совершенствовать взаиморасчёты в национальных валютах». Что же это значит?

Сегодня на Украине сражаются танки, самоходки, дроны, гаубицы, орбитальные группировки, сражаются военные и политические концепции, храбрость солдат, воля офицеров, творчество генералов. Сражаются идеологии и религии. Сражаются образы. Образ, метафора — это линза, что собирает множество отдельных лучей, превращая их в мощный эмоциональный порыв. И если «Джавелин» или «Корнет» прожигает танковую броню, то эстетический образ врывается в подкорку и производит там либо сокрушительный взрыв, либо небывалую вспышку творчества.

Изо всех утюгов сейчас обсуждается грядущее контрнаступление ВСУ. Кто-то пытается угадать начало периода активных боевых действий, другие гадают о направлениях этих действий. Однако есть ряд объективных факторов, которые помогут обрисовать текущее положение дел у ВСУ перед контрнаступлением. Речь идёт о реализуемых поставках вооружений.

Не про Пасху, но и про Пасху...

Казалось бы, — что может быть сейчас важнее войны? — Понимание причин войны. Вроде бы, все сейчас в предвкушении развития военных событий и только и ждут, когда земля окончательно высохнет — или ещё чего-нибудь на небе сойдётся должным образом, — и понесётся... Но нет: вокруг происходит то, по отношению к чему физическая война выступает лишь продолжением, а по совместительству — одной из форм противоборства.

Мне кажутся наивными и нелепыми официальные разговоры о том, что на Украине, мол, «нацистское государство».

России ещё только предстоит посмотреть на себя глазами бойцов, воюющих за неё с 2014 года. Об этом в своём телеграм-канале написал командир бригады «Восток» Александр Ходаковский.

Киево-Печерскую Лавру монахи УПЦ оставляют — доминирование противника настолько подавляющее, что сопротивляться ему никто не собирается.

Терпение, а даже в чём-то и мазохизм Украины основывается на двух китах: вера в то, что они смогут выиграть войну и в то, что им помогут восстановиться после войны и стать богаче, чем были до. Но перед тем, как начать смеяться, надо понимать, что в понимании украинцев это довольно последовательная картина мира, и в реальность её верят миллионы людей. Да, она не соответствует действительности, но для многих она не так смешна, как может показаться на первый взгляд. Разберём по порядку.

Мало кто на войне сам напрашивается на подвиги. Даже неисправимые романтики начинают быстро понимать, что война и героизм — вещи несовместимые, если под героизмом понимать весь тот набор свойств поступка, какой создаётся потом, уже в невоенной среде для придания войне привлекательности. В момент же исполнения подвига — «всё было пасмурно и серо, и лес стоял, как неживой».

Чтобы понять что-то существенное про современную Россию, не нужно болтать о «геополитике».

К сожалению, ничего не сделать у нас менее порицаемо, чем сделать что-нибудь не так, стремясь добиться результата. Мы воспитали уже не одно поколение управленцев, существующих по формуле: инициатива наказуема. Менее подвержены этой болезни, пожалуй, люди старшего поколения — что-то в них сидит такое, что не позволяет им тратить оставшееся время на ожидание неизвестно чего. Совсем молодые, ещё не хлебнувшие современной управленческой школы — те тоже периодически радуют, — но ровно настолько, насколько позволяет им чувство ответственности, так мало присущее современной молодёжной среде.

Украина, очевидно, бережёт кадровый ресурс, понимая, что были бы кости — мясо нарастёт.

Мариуполь действительно превратился в большую строительную площадку. На улицах, кажется, больше половины машин — это грузовики со стройматериалами. Часть домов сносят и строят новые, часть — малоповреждённые — ремонтируют. В подвалах сейчас уже никого не вижу. В тему распределения квартир не вникал, но вроде бы получают. Наверняка ещё часть квартир будут продавать. В городе наплыв приезжих, строители, коммерсы, донецкие, кавказцы, военные. Квартиру приличную снять непросто, всё занято, коммерческая недвижимость взлетела в цене аренды, в магазинах цены тоже высокие. Местные жители на таком фоне теряются, но надеются найти себя в этом новом мире.

Почему такие последствия нашего наступления в том же Мариуполе? Вот нас учили, а потом мы учили тактике действий в городских условиях, и даже не так — учили захватывать здания, ходить по коридорам, врываться в помещения... Ничего из этого не работает в условиях войны, а не антитеррора. Более того: когда я вижу, как мобилизованных околоинструкторы учат ходить в штурмовых порядках в составе группы — мне хочется построить этих горе-инструкторов и погнать их под огнём в красивом построении плотной группой навстречу госпиталю, чтобы они хоть один раз на себе испытали, что в составе группы хватит одной мины, чтобы уложить всех.

Бородатая фотомодель в зелёной вонючей футболке проехалась цирком шапито по Европе. Прямые трансляции, первые полосы газет, фотографии с «европейскими боссами».

Почему мы лезем штурмовать города и городки, если между ними внушительные расстояния, и можно прорвать оборону на открытых участках и выходить на оперативный простор? Потому что не знаем, как там действовать с теми силами и средствами, которые имеем. Численности, обученности и оснащённости не хватает, чтобы заполнять пространство до тех пор, пока противник не будет поставлен в пассивное положение, в котором ему самому нужно будет думать о спасении и закреплении на новых рубежах, что даст нам возможность разобраться со свалившимся на руки «хозяйством».